Кэтрин Беллами: Смешанная пара

– Отец только и делает, что отравляет мне жизнь, – сетовала Алекс. – Мне уже двадцать лет, а он обращается со мной, как с ребенком. Мама умерла, когда мне исполнилось десять, а я единственная дочь – в этом-то и вся беда! – Она жалостно взглянула на Джонни из-под длинных ресниц, и тот сочувственно вздохнул. – Отец контролирует каждый мог шаг! Он не хочет, чтобы я вышла замуж! Вы меня понимаете? – продолжала девушка, выдержав выразительную паузу. – Он запугивает парней, ухаживающих за мной, и вынуждает их прекратить знакомство.

– Иными словами, откупается, – съязвил Эйс.

Он понимал, что девчонка врет. Впрочем, догадывался об этом и Джонни, но изображал сочувствующего собеседника, выжидая момент для атаки.

Алекс поправила рыжевато-коричневые волосы, упавшие на лоб, и смерила Эйса враждебным взглядом. Поразительно, подумалось ей, почему многие девушки находят его неотразимым? Весь облик этого человека источал холод и надменность. Она зябко поежилась и вновь заговорила с обаятельным Джонни:

– Так, значит, вы артист? И в каких же фильмах вы снимались?

Говоря это, Алекс покосилась на зеркало за стойкой бара – убедиться, что на ее припудренных щеках не осталось следов слез.

– Я снимался во многих картинах, но в эпизодических ролях, – уклончиво ответил Джонни.

– Надеюсь, вам скоро доверят наконец и серьезную роль, – глубокомысленно наморщила лобик Алекс, гадая, прислушивается ли к их разговору Эйс. Но тот продолжал сидеть с каменным лицом.

– Пока я всем доволен, – признался Джонни. – Главное, что мне неплохо платят. Особенно в сериалах. Вот сейчас, например, я играю младшего брата Эйса. Его герой – тоже бывший профессиональный теннисист, страшный донжуан и нарушитель общественной морали. В общем, он играет почти самого себя.

– Надо полагать, это не требует от него особых актерских усилий, – с иронией заметила Алекс.

Однако и эта реплика не произвела на Эйса никакого впечатления. Он с улыбкой поднял бокал, как бы давая понять, что созрел для того, чтобы поддержать светскую беседу.

– А что вы делаете в Лондоне? – спросила Алекс.

– Джонни прилетел проведать свою подружку, – ответил Эйс. – Не пора ли ей позвонить? Устроим маленький праздник вчетвером, если, конечно, у нее найдется и для меня смазливая подружка.

Он выразительно взглянул на Алекс. Та зарделась, а Джонни заерзал на стуле: какая муха укусила Эйса? Зачем он хамит этой рыженькой красотке? Она ведь может обидеться!

– Пожалуй, я схожу позвоню, – растерянно промямлил он. – Тебе дать денег на такси?

– Если только в долг! – обрадовалась Алекс. Она наморщила носик и встала. – Спасибо за угощение, Джонни! Рада была познакомиться с тобой.

Они вместе вышли на улицу. Джонни собрался было остановить такси, но Алекс удержала его.

– Скажи, это правда, что Эйс переспал с матерью и сестрой Джека Фаррелла?

– Во всяком случае, не сразу с обеими, – Джонни расхохотался. – К его огорчению, как мне кажется.

– Но это было? – не унималась Алекс. – С матушкой-то наверняка, я полагаю. Она ведь старше его! Когда это было?

– Несколько лет назад, – пожал плечами Джонни. – Я ее и в глаза не видел. Эйсу сейчас за тридцать… Но почему тебя это волнует? Коллекционируешь слухи?

– Из любопытства, – сказала Алекс. – Согласись, такое не часто услышишь! А вот и такси. Ну, пока! Завтра я завезу должок в службу размещения, – пообещала она и захлопнула дверцу.

Откинувшись на спинку сиденья, Алекс удовлетворенно вздохнула: папочку хватит удар, когда он узнает эту новость! Какой чудесный сюрприз ко дню его публичного объявления о своей помолке! Пожалуй, до поры лучше приберечь его…

Позже, укладываясь в постель, Алекс поймала себя на мысли, что за несколько минувших часов ни разу не вспомнила о Димитрии. Какой ужас! – подумала она. Но эта мысль не помешала ей тотчас же крепко уснуть.

Супруги Леннокс прибыли из Калифорнии в аэропорт Гатуик в южном предместье Лондона в два часа ночи. Путешествие, начавшееся в их усадьбе «Розарий», расположенной в окружении обширных виноградников под Лос-Анджелесом, ничуть не утомило молодую семейную пару. Люди провожали ее заинтересованными взглядами. Справедливости ради следует сказать, что у них имелись на то все основания.

Тридцатитрехлетний Ник Леннокс был высок и строен, как и подобает аристократу и отставному британскому офицеру. Этот блондин с короткой стрижкой, уверенными манерами и проницательными серыми глазами невольно внушал уважение к своей персоне. Скромный по натуре, он предпочитал, чтобы к нему обращались по заслуженному им воинскому званию – «майор», а не «сэр» – в соответствии с титулом баронета, полученным по наследству.