Айрис Джоансен - Никогда не поздно

Серена провела языком по пересохшим губам. Было видно, что слова даются ей с огромным трудом. Гидеон ласково, успокаивающе поглаживал ее по тыльной стороне ладони. Видя, какую боль причиняют ей эти воспоминания, он в какой-то момент хотел остановить ее, но потом передумал. Ей нужно было выплеснуть ту боль, которая копилась в ее душе на протяжении многих лет.

— Потом отчим сел на кровати и заговорил — холодным рассудительным голосом. Он сказал, что они с Антонио любят друг друга, а при том положении, которое он занимает, любой слух о наличии гомосексуальных склонностей может повредить ему. Его деловому и социальному статусу в Лондоне был бы нанесен непоправимый урон. Недоброжелатели за его спиной и без того начинали шептаться об этом, обратив внимание на то, что после развода с моей матерью его практически не видели в обществе женщин. Поэтому он рассудил, что поступит предусмотрительно и разумно, сделав Антонио членом нашей семьи. — Губы Серены сложились в горькую линию. — Разумно… Он употребил именно это слово. Теперь, когда я замужем за Антонио, они могут постоянно «общаться» друг с другом, не боясь досужих пересудов. Мне же предлагалось быть послушной девочкой, держать рот на замке и не путаться под ногами.

Глаза Серены широко распахнулись. В них блестели слезы, вызванные тяжкими воспоминаниями.

— После этого у меня словно помутился разум. Я поняла, что им обоим было наплевать на меня. Они использовали меня в качестве прикрытия для своих противоестественных забав. Я выскочила из каюты, сбежала по сходням и кинулась сама не знаю куда.

— Ты кинулась ко мне. — Голос Гидеона был мягок и нежен — Это был знак свыше, соединивший нас.

Их глаза встретились.

— Теперь я тоже верю в это, но тогда я была растеряна и ничего не понимала. Я находилась в шоке, была потрясена до глубины души и бесцельно бродила по улицам Марибы. Я даже не знаю, как оказалась в том баре, где ты нашел меня. За годы учебы в монастыре монахини постоянно вбивали мне в голову свои представления о том, что такое грех. Когда нас с Антонио венчали, я дала обет быть преданной женой и даже при том, что меня обманули, не допускала даже мысли о том, чтобы нарушить его.

Серена покачала головой, словно удивляясь своей наивности. Сейчас она напоминала обманутого ребенка.

— Возможно, как раз на это мой отчим и рассчитывал. По крайней мере я бы не удивилась, если бы узнала, что он рассуждал именно так.

— Тебе не следовало убегать от меня. Вместе мы могли бы что-нибудь придумать.

— Он бы уничтожил тебя, — искренне сказала Серена. — Вернувшись на яхту, я не осмелилась даже упомянуть о тебе. Повторяю: то, что он не может контролировать, он просто уничтожает. Он являлся очень влиятельным человеком, а ты тогда только начинал. В ту ночь, лежа рядом с тобой, я так и не сомкнула глаз, пытаясь найти какой-нибудь выход, но потом поняла, что у меня не было выбора. Мне оставалось только одно: позволить им и дальше использовать тебя до тех пор, пока я не наберусь сил и не сумею вырваться на свободу. — Она моргнула, пытаясь сдержать слезы. — В тот, первый, год мне было очень тяжело. По сто раз на дню мне хотелось все бросить и бегом кинуться к тебе.

— Но ты этого не сделала.

— Да, вместо этого я пыталась избавиться от воспоминаний о тебе — Она подняла руку и приложила ладонь к щеке Гидеона — Помнишь, я сказала тебе— если я что-то полюблю, то это превращается у меня в одержимость? Я пришла к тебе, изголодавшись по заботе и нежности, и ты щедро одарил меня тем, о чем раньше я могла только мечтать. Всю свою жизнь я была одинока, и вдруг ты пообещал мне, что я никогда больше не испытаю одиночества. Я полюбила тебя так сильно, что почти умирала от этого чувства, и единственным способом выжить было изгнать тебя из своей души. Если я не могла быть с тобой, то мне не нужны были и воспоминания, потому что от них становилось еще больнее. Я придумала для себя новый мир и поместила тебя в его самый дальний уголок, находясь в котором ты не мог бы причинить мне боль.

— У тебя это хорошо получилось, — с горечью в голосе произнес Гидеон.

— Нет, — покачала головой Серена, — поначалу мне тоже так казалось, но стоило мне снова увидеть тебя, как вся эта бутафория моментально развалилась на куски Хотя в течение некоторого времени я все еще продолжала бояться тебя. Наверное, именно поэтому я так противилась разговорам о «взаимных обязательствах». — Серена прикоснулась губами к ладони Гидеона. — Получив образование, я заключила с отчимом сделку, выставив ему два условия: я остаюсь замужем за Антонио лишь в том случае, если не буду жить с ним, а отчим отдаст на мое попечение Дэйна.