Лиз Филдинг - Сладостная месть

– Хорошо. Я закажу столик на половину первого.

– Отлично. Ты останешься в Лондоне? У меня есть билеты на новый спектакль.

Он радовался, как щенок в ожидании лакомой косточки, а Физз не хотела подогревать его надежды.

– Я еще не знаю, какие у меня планы на завтра, Джулиан, – сказала она. – Можно, я скажу тебе позже?

Возможно, после обеда он не захочет больше разговаривать с ней.

– Я не могу ждать.

– До завтра, – поспешно закончила она разговор.

Когда на следующий день она вошла в ресторан, Джулиан выглядел скорее как рассерженная гончая, чем как игривый щенок. Он встал, когда Физз подошла к столику, но его улыбка не была сердечной.

Ты уже слышал, – без предисловий сказала она, опускаясь на стул, отодвинутый для нее официантом.

– Насчет «Харрис индастриз»? Да, я слышал. А я-то вообразил, что ты хочешь видеть меня. Оказывается, ты собираешься поговорить о банковском займе, – обиженно сказал он.

Тогда почему ты не позвонил мне и не отменил встречу?

– Я пытался, но ты уже ушла с работы.

– Джулиан, сядь пожалуйста. Неудобно, все смотрят. Может, все-таки пообедаем? И если ты настаиваешь, я ни слова не скажу о «Харрис индастриз».

Он сел, все еще сохраняя обиженный вид.

Ты ведь сам говорил, что я могу звонить тебе в любое время дня и ночи, если мне понадобится совет или помощь, – напомнила она. – Ты объявил себя моим личным банкиром, помнишь? – Она протянула руку через стол и накрыла его ладонь своей, и он на секунду изумленно уставился на нее. – Я сейчас прошу твоей помощи.

Тогда почему ты не сказала об этом сразу, когда звонила?

– Извини. Но я хотела поговорить с тобой лично. Это очень важно, Джулиан. Если у нас возникнут проблемы… Ведь это ты дал рекомендации совету управляющих вашего банка по моему проекту.

Ты хочешь сказать, что моя голова тоже лежит на плахе?

По-видимому, эта мысль не слишком обеспокоила его. Впрочем, он носил то же имя, что и банк, хотя это не имело большого значения. Неожиданно он удивил Физз широкой улыбкой.

– Что, если я сам заплачу за свой обед и мы забудем о делах? Кто знает, вдруг мне удастся ослепить тебя остроумием, околдовать обаянием и заманить в постель?

Твое остроумие и обаяние бесспорны, Джулиан, но…

Он перевернул ладонь и сжал ее руку.

Тогда пойдем со мной вечером в театр, – нетерпеливо сказал он. – Ты сможешь уехать на поезде рано утром.

Он не дослушал окончания ее фразы. Очень важного окончания.

Твое остроумие и обаяние бесспорны, – повторила она, – но к планам заманить меня в постель это не относится.

Ты должна дать мне шанс.

– Почему это?

– Ну хорошо, забудем пока про постель. Если ты пойдешь, я буду держать руки на месте. Обещаю.

Это зависит от того, что ты вкладываешь в понятие «на месте», – заметила она. – И я сегодня буду ночевать у сестры. Она хотела поговорить со мной.

Это ведь не займет весь вечер. Насчет этого он был прав. Когда она позвонила сестре, чтобы сообщить, что приедет в Лондон, та почти умоляла ее остаться на ночь. Но, вполне вероятно, что она уже забыла об этом. А Джулиан не заслуживает, чтобы с ним обращались так пренебрежительно.

– Хорошо, но помни о своем обещании держать руки при себе.

Ты хоть понимаешь, какую ценность представляют из себя билеты на этот спектакль? Ты не представляешь, что я мог бы получить за них от девушек из нашего офиса, – заявил он, шутливо насупив брови.

– Прекрасно представляю, – сказала она со смешком.

– На самом деле я все равно предпочитаю твое общество. Несмотря на запрет использовать руки. Разумеется, если тебя вдруг охватит чувство благодарности и ты изменишь мнение, просто скажи мне словечко.

– И что это за словечко, Джулиан? На мгновение их глаза встретились, затем Джулиан тряхнул головой и выпустил ее пальцы, признавая поражение.

– Я не знаю, кто разбил твое сердце, Физз, но если ты не соберешь осколки и не попытаешься склеить их вместе, значит, он выиграл.

– Любовь – это не соревнование, Джулиан. Здесь нет выигравших и проигравших. А секс – это не замена любви.

– Но это хорошее развлечение. Попробуй. Может быть, тебе понравится.

Забавно, насколько он напоминает игривого щенка, подумала Физз. Ньюфаундленда. А Люк Дэвлин – вылитый доберман.

Официант, уловив паузу в разговоре, шагнул к столику.

– Что будете заказывать, сэр? Джулиан сделал заказ для двоих и настоял на том, чтобы угостить ее шампанским, отказываясь говорить о делах, пока они не закончат обед. Наконец, когда они приступили к бренди, Физз вернулась к вопросу о делах радиостанции. Она рассказала об условиях, которые выдвинул Люк Дэвлин, и о своем беспокойстве.