Лиз Филдинг - Месть и любовь

«КРЭНБРУК ПРОДАН?

Судьба Крэнбрук-Парка стала объектом повышенного внимания на прошлой неделе, после того, как один из центральных телевизионных каналов заявил о тяжелом финансовом положении его владельца, чем вызвал озабоченность кредиторов поместья.

На территории Крэнбрук-Парка, главной достопримечательностью которого являются развалины аббатства, построенного в XII веке, с пятнадцатого столетия проживают представители одного и того же семейства.

Оригинальный зал Тюдоров, построенный Томасом Крэнбруком и значительно расширенный в последние десятилетия, а также сам парк, основанный в XVIII веке Хампфреем Рептоном, долгое время являлись излюбленным местом жителей Мейбриджа. Нынешний баронет, сэр Роберт Крэнбрук, великодушно приветствовал проведение на территории своего поместья благотворительных мероприятий.

Журнал «Обозреватель» связался сегодня с представителями агентства недвижимости, чтобы прояснить ситуацию, но они отказались давать комментарии».

«Обозреватель Мейбриджа», четверг, 21 апреля

Сэр Роберт Крэнбрук кинул взгляд через стол. Могущество этого мужчины не могло скрыть даже инвалидное кресло и разбивший его инсульт. Только рука его предательски тряслась, когда он взял у адвоката ручку, чтобы поставить подпись под отказом от власти и привилегий, передававшихся в его семье из поколения в поколение.

— Тебе, случайно, не нужен образец моего ДНК, мальчишка? — спросил он, бросая ручку на стол. Его речь была невнятна, но взгляд сверкал высокомерием пятисотлетней выдержки. — Ты готов к тому, что имя твоей матери будет не раз произнесено в суде, чтобы удовлетворить твое притязание? Потому что я собираюсь жестоко оспаривать твое право наследовать мой титул.

Даже сейчас, когда он потерял все, он продолжал думать об имени. Титул барона, который к нему прилагался, был очень весом.

Рука Хэла Норта не дрогнула ни на секунду, когда он собирал бумаги и ставил под ними свою подпись. Он никак не отреагировал на презрительное обращение к себе.

Сам Крэнбрук-Парк не имел для него никакого значения. Главное — чувство победы над врагом, сидящим сейчас на другом конце стола, которое приносило ему полное удовлетворение. Или почти полное. Приспешник Крэнбрука, Тэкерэй, не дожил до этого момента, но его дочь все еще снимала коттедж на территории поместья. Оставалось выгнать ее из дома, и его миссия будет завершена.

— Ты не сможешь сражаться со мной, Крэнбрук, — сказал он, возвращая ручку адвокату. — Ты заложил свою душу налоговому инспектору, и если я не оплачу твои долги, ты станешь банкротом и проведешь остаток жизни в приюте для нищих.

— Господин Норт…

— Мне совершенно неинтересен тот аспект, что ты — мой отец. Ты отказался признавать меня своим сыном, когда еще это было для меня значимо, — продолжил он, игнорируя возгласы протеста со стороны стряпчего Крэнбрука. Прошлое касалось только их двоих. Больше никого. — Я не собираюсь признавать тебя. Мне не нужно ни твое имя, ни твой титул. В отличие от тебя, мне не пришлось дожидаться смерти отца для того, чтобы завоевать свое место под солнцем и стать мужчиной. — Он взял в руки документы на владение Крэнбрук-Парком — пергаментный свиток, перевязанный красной лентой с королевской печатью. Теперь имение принадлежало ему. — Ни одному человеку в мире я не обязан своим успехом. Все, что у меня есть, включая это имение, которое ты потерял из-за того, что был слишком ленивым любителем легкой жизни, — все это я заработал честным непосильным трудом, который ты всегда считал ниже собственного достоинства. Ты мог бы избежать подобного плачевного состояния, если бы был более трудолюбивым человеком.

— Ты — браконьер, обычный воришка…

— Зато теперь я обедаю с президентами и премьер-министрами, пока ты дожидаешься смерти в мире, ограниченном одной-единственной комнатой с видом на клумбу. — Хэл повернулся к своему адвокату, передал ему свиток, словно это была лишь свернутая в трубочку газета, и встал в надежде закончить разговор. Ему нужен был глоток свежего воздуха. — Подумай о том, как я буду сидеть за твоим столом, как я все тут переделаю, Крэнбрук. Подумай о моей матери, которая будет спать в королевской спальне и сидеть за столом, где твои предки подхалимничали перед королем, вместо того чтобы служить ему верой и правдой. — Он кивнул свидетелям. — Мы закончили.