Лиз Филдинг - Колючая звезда

– Как ты отнесешься к плаванию в лучах восходящего солнца?

– Не хочешь ли ты этим сказать, что твои яростные атаки больше не возобновятся?

– Не совсем. Просто я решил дать противнику передохнуть.

– Ммм, – задумчиво промычала она. – Боюсь, не оказалась бы вода в озере слишком холодной.

– Ну, я бы сказал мягче – прохладной. Но не бойся, любовь моя. Я буду рядом, чтобы согреть тебя, если понадобится.

И, демонстрируя, как он это будет делать, он начал целовать ее.

Позже, много позже восхода солнца, когда оно стояло уже высоко в небе, они посетили все же озеро и теперь возвращались в коттедж, обмотанные лишь полотенцами, смеясь и дурачась.

– Дай-ка я вытру тебя насухо, – предложил Габриел.

– Нет, нечего терять время. Лучше поторопись, ради всех святых, на кухню и скорее поставь чайник, надо приготовить какое-нибудь горячее питье, иначе я замерзну до смерти.

– А то тебя некому согреть, – весело отозвался он и тотчас, обняв ее, принялся целовать.

Она было поддалась на его ласку, но тут же, смеясь, отстранилась.

– Ох, нет. Сначала чай, мистер, а потом мы обсудим возможности других согревающих технологий.

И прежде чем он успел удержать ее, она уже взбежала по лестнице, на ходу обтираясь полотенцем.

Несколько минут спустя Клаудия, уже одетая в легкий спортивный свитер и джинсы, спустилась вниз с новой идеей.

– Габриел, мы должны поговорить о моих волосах. – Она поворошила обрезки былой красоты. – Мне просто необходимо поехать в город и нормально постричься. А то я чувствую себя какой-то кривобокой.

– Как скажешь, дорогая.

Габриел стоял, облокотившись о каминную полку. Он тоже успел одеться, а в руке держал радиотелефон.

Когда Клаудия всмотрелась в выражение его лица, то вмиг забыла о своих волосах – ей стало очевидно, что произошло что-то ужасное.

– Что, Габриел? – воскликнула она. – Что случилось?

– Я звонил твоему отцу. Он просил меня дать ему знать, как ты здесь устроишься.

– Да что случилось? Говори же! – Рука ее охватила горло. – Он опять заболел? Что-то с сердцем? О господи, я поняла! Это с Физз… бэби…

– Нет! – Он притянул ее к себе. – Нет, Клаудия. С ними все хорошо. Хорошо, – настоятельно повторил он, нежно прижимая ее к себе. – Это Джоанна. Джоанна Грей. Она в больнице. С ней произошел несчастный случай.

– С Джоанной несчастный случай? – тупо повторила Клаудия, глядя на Габриеля во все глаза. – Джоанна? О боже! Ты имеешь в виду, что она жертва чего-то, связанного со мной? Скажи, это так? Да? Как она сейчас? Да говори же, Габриел, что ты молчишь! – Она высвободилась из его объятий. – Говори ради бога!

– Сейчас она под действием сильных успокоительных. Но это скорее шок, чем что-нибудь еще.

– Я должна ехать к ней, – сказала Клаудия, поворачиваясь, чтобы идти за своей сумкой. – Сейчас же, Габриел. Это все по моей вине, и я должна быть с ней.

Он схватил ее за руку.

– Это ты плохо придумала. Она оттолкнула его.

– Не глупи. Я просто обязана быть рядом с ней.

– Ей сейчас не до тебя. Во всяком случае, на какое-то время. – Что-то в том, как он это сказал, заставило ее насторожиться. – Послушай, Клаудия, сядь, пожалуйста. Я должен тебе кое-что сказать.

– Значит, есть еще что-то! – Она упала в одно из кресел, но не выполняя его просьбу, а просто потому, что у нее подкосились ноги. – Что-то еще худшее! – И когда Габриел опустился перед ней на колени и взял за руки, она поняла, что ее догадка справедлива. – Это случилось вчера? Вечером? Ночью? На нее напали? Да говори же ты наконец! Что-нибудь страшное?

– Ничего особенно страшного, любимая, не волнуйся так. С Джоанной еще вчера вечером все было в порядке. Твой отец был в театре с Дианой и Хэзер. Он сказал, что с ней действительно все в порядке, она прекрасно сыграла.

– Габриел, прошу тебя.

– После спектакля Эдвард взял их всех, и они пошли за кулисы, чтобы поздравить ее. Они нашли ее рыдающей навзрыд в своей артистической уборной.

– Ну, такие вещи бывают, – неуверенно сказала Клаудия. – После спектакля с актрисой еще и не такое может быть. Я помню… – преувеличенно увлеченно заговорила она.

– Выслушай меня, – сказал он твердо, и она умолкла. Ждала, нутром чувствуя, что последует нечто ужасное. – Дорогая, сожалею, что должен огорчить тебя, но это Джоанна посылала тебе те жуткие записки. И платье тоже испортила она.

– Джоанна? – Клаудия уставилась на него во все глаза. – Этого не может быть. Я не верю…