Олег Рой - Шапка live, или Искусство выживания

– Да ты у нас породистый, ух ты, из питомника! – Она опять глянула на меня и продолжила задумчиво: – И стоишь недорого. Взять тебя, что ли? Хочешь со мной пойти? – спрашивала Красная Шапочка, уже зная, что просто так отойти от клетки с плачущим милым щенком она не сможет.

Боже, если бы сейчас нас с ней не разделяло это дурацкое стекло, я бы бросился на нее и зализал бы! Хочу ли я? А хочет ли птичка летать? Хочет ли рыба плавать?

Я встал во весь свой рост, уперевшись темечком в потолок вольера, и положил правую переднюю лапку на стекло, как тигр на плакате, что висит на двери этого узилища домашних животных. Что вы говорите? Вы читали, что собаки не видят плоских изображений? Возьмите эту книгу и сожгите в печке, поскольку это совершенно не так.

Видимо, этот жест у громадин что-то такое значит, как я, собственно, и подозревал. Во всяком случае, когда Она на меня смотрела, у нее на глазах тоже слезы появились. Уф, кажись, сработало.

– Сейчас, маленький, – сказала Она, – Волк со своими консервами закончит, и я…

Я навострил уши. Волк? Какой еще Волк? О Волках, кажется, мы не договаривались! И тут раздался голос, сначала показавшийся мне просто ужасно грубым:

– Ты где?

– Иди сюда, – ответила ему Она своим ангельским голоском. – Глянь, какая прелесть!

Я сел и постарался придать себе как можно больше той самой мимимишности, а я это умею. Зря, кстати, старался – через мгновение моя шерсть на загривке сама по себе встала дыбом, а клычки, в общем-то, небольшие и не страшные, обнажились. Причем я прекрасно понимал, что сейчас являюсь могильщиком своего счастья, но вот поделать с собой, увы, ничего не мог.

Есть вещи, которые сильнее нас, а уж у нас, животных, и подавно. Мы вообще одними рефлексами, по сути, живем. Именно поэтому я абсолютно ничего не мог с собой поделать. У моего вольерчика стоял Волк, самый настоящий волчара, правда, стоял он на своих двоих, как обычный человек, да и одет был по-человечески – в джинсы и черную толстовку с медведем в ушанке. Но нос, который у нас, собак, первейший и главнейший орган чувств, свидетельствовал вполне определенно: передо мной самый настоящий волк.

С волками у нас, собак, давняя вражда. Чем она вызвана, я лично понятия не имею. Надо будет расспросить кого-то знающего, но пока не получается, я ведь… опять, кажется, забежал вперед. Так вот, мы с волками друг к другу испытываем крайнюю неприязнь. Плохо, очень плохо, просто ужасно, потому что, похоже, это конкретно Ее волк. Надо же, полукошка и полноценный Волк живут вместе и, кажется, любят друг друга. А меня опять не заберут! Почему же я такой несчастный?

– Давай купим его, а? – зато Она, вроде бы, совершенно не заметила произошедшей со мной метаморфозы. – Он породистый, привитый, в конце концов, ему здесь плохо.

– Я заметил, – ответил Волк, глядя прямо на меня пронзительным стальным взглядом. Мне даже показалось, что он меня насквозь видит.

– Он же стоит недорого, – продолжал мой ангел-хранитель. – Видишь, какая скидка. И вообще, вот у Джессики Честейн [4] Джессика Честейн – американская актриса. , например, есть песик без лапки, а она мне очень нравится, между прочим!

– Лапка? – уточнил он.

– Ну чего ты такой бука? – Она пихнула его плечом. – Мне его так жалко, он такой кавайный, просто слов нет! А прикинь, как мы вместе гулять будем – я, ты и наш Дейзи.

– Ты ему уже и имя придумать успела? – улыбался он ей, а смотрел все равно на меня.

– Володя! Кличка написана на клетке!

Ох, что за взгляд! Говорю же, он словно залез мне в черепушку и там ковырялся. А во мне страх и надежда боролись друг с другом, как мы с братьями за то, кому первым есть. Я боялся, что меня не возьмут, надеялся, что возьмут и опять боялся – теперь уже его.

– Позови продавца, что ли…

Я не мог поверить. Неужели? С надеждой я посмотрел Волку в глаза, надеясь, что он серьезно, но боясь, что это просто злая шутка. Но в его глазах не было издевки, агрессии или презрения, а через какой-то миг я понял – ему тоже меня жаль! А ведь это волк, институциональный (не спрашивайте, откуда я знаю это слово, я понятия не имею) враг любой собаки!

И тогда, да простят мне мои сородичи, я зажмурился и сделал то, чего делать был не должен, если судить по рефлексам. Я брякнулся на спину, задрал лапки кверху и снизу вверх глянул на Волка, улыбаясь настолько приветливо, насколько это вообще было возможно в моем положении.

Щелкнул замок, и мой вольер наполнился свежим воздухом и запахами этой парочки. Я старался не дышать, точнее, дышать неглубоко – все-таки напарник моего ангела-хранителя сильно пах волком, а она кошкой. Тем временем я почувствовал, что меня схватили в охапку и вытащили из вольера, вытащила, естественно, Она. Очутившись у Нее на руках, я сильно пожалел, что так и не научился мурлыкать у котяток, сидевших через вольер от меня (их расхватали за пару суток, это же котики!), и сделал то, на что был способен – прижался к Ней всем телом так, словно хотел прилипнуть, и заглянул в глаза.