Арина Холина - Хроники амбициозной брюнетки

Она выскочила из машины и побежала к Захару, который прикуривал одновременно и ловил такси.

Водитель сдал назад. Захар с Дашей вернулись.

— Оксан, извини, ты не могла бы пересесть вперед? — распорядилась Аксенова.

Оксана пересела.

Вот это да! Она его вытолкала взашей, а он вернулся как ни в чем не бывало! У него что, гордости нет?

Кто же он такой, этот Захар? Жиголо?

— Захар, я сумасшедшая, мне так стыдно, это просто изуверство какое-то… — каялась Даша. — Ну, я вошла в раж, знаешь, «все вокруг враги», у меня это бывает, но ты не волнуйся — с ножом я еще ни на кого не бросалась, честное слово! Уф! Просто я теряю лучшего друга, и мне чертовски обидно! И больно! Ну почему я ее не утопила?!

— Слушай, а ты завтра не будешь раскаиваться в содеянном? — поинтересовался Захар.

— Я?! Что ты! — фыркнула она. — Вот ты думаешь, я психанула? Если ты о том, как я выгнала тебя на улицу, — это было ужасно, и я этого не переживу! Да, я буду раскаиваться — и делаю это прямо сейчас. Но что касается этого опарыша, Юленьки, — ни за что! Отвечаю за каждое свое слово! Я уже несколько месяцев мечтала это сделать! Нецивилизованный я человек, Захар, так и знай!

— Ну, я занимаюсь боксом, — усмехнулся он.

— Какой же ты милый! — невпопад заявила Даша.

До Оксаны донеслись звуки поцелуев.

Неужели ей так повезло — она работает на ненормальную?

— Даша, это ненормально! — возмутилась Оксана на следующий день.

— Я знаю, — согласилась та. — В этом весь смысл.

Оксана еле-еле уговорила «Космо» сделать с Дашей интервью. Не то чтобы масштаб Аксеновой был для журнала мелковат, просто они публиковали материал о ней полтора года назад, а для «Космополитена» это не срок.

А теперь Оксана должна была объяснить главному редактору — девушке довольно консервативной в том, что касалось стиля истинной «космо-герл», — что Даша хочет сняться обнаженной, с обнаженным же Захаром (который еще не знал об этом) в стиле Джона Леннона и Йоко Оно.

— Но почему не «Максим»? Не «FHM»? — отчаивалась Оксана.

Задача казалась ей невыполнимой.

— Потому что «Космо» — самый популярный женский журнал, — Даша посмотрела на нее как на устрицу, которая вдруг пискнула: «Не ешь меня!»

— Это невозможно. — Покачала головой Оксана.

— Да ну? — усмехнулась Даша. — А ты попробуй!

Оксана поплелась к телефону, обещая себе не звонить, не говорить, не позориться, а просто наврать хозяйке, будто ей дали от ворот поворот.

Но Даша чуяла вранье за версту. Видимо, потому, что сама врала каждый божий день.

— А что? — усмехнулась она после того, как наплела небылиц в интервью одному серьезному журналу. — Я же писательница. Ложь — моя профессия. Это ведь забавно.

Захар уехал рано утром. Оксана встретила его на кухне — он ломал кофемашину. Она показала, как ею пользоваться, стараясь не думать о том, что у него под полотенцем.

За полотенце Захар извинился — мол, не ожидал увидеть здесь людей в восемь утра.

Но это ничего.

До него у Даши был рокер, который плавал в бассейне голым. Рокер-нудист. Солист самой популярной хард-рок-группы.

Витя. Лет сорока пяти.

Красивый мужчина, только слегка потрепанный.

Даша клялась, что без головы он напоминает ей Билли Айдола — такой сухой, жилистый. Рокер действительно был без головы — после очередного рок-фестивала, то ли «Эммауса», то ли «Крыльев», он притащил в дом банду пьяных в лоскуты музыкантов, журналистов и даже фанаток, одна из которых была застигнута Дашей в тот момент, когда пыталась сделать рокеру под водой минет. Безумная затея.

— Было весело! — ответила Аксенова на сочувственные причитания Оксаны.

Это случилось через три дня после того, как Оксану приняли на работу.

— Тебя это не расстраивает? — поинтересовалась Оксана.

— Да ладно тебе! — отмахнулась та. — Он же псих! Но зато я переспала с кумиром моего детства. Помнишь, как все от него тащились?..

Оксана помнила, как от него тащилась Даша.

И ведь даже нельзя сказать, что Аксенова была классической «плохой девчонкой», а Оксана — «отличницей».

Даша, кстати, почти не пила. Ну, позавчера уделалась, но это случалось не чаще трех раз в год. Она берегла внешность и здоровье. Сходила с ума она «всухую».

А Оксана, наоборот, могла напиться и зависнуть где-нибудь в «Маккое», а раньше — в «Голодной утке».

Оксана всю жизнь считала себя революционеркой — после того как отказалась поступать в медицинский, несмотря на мольбы и угрозы родителей, и пошла на журналистику. Она слушала «Мерилин Менсон», носила рваные джинсы задолго до того, как те вошли в моду и мечтала писать прогрессивные эссе в «Эсквайр».