Айрис Джоансен: Звездочка светлая

Гуннар сконфузился.

– Извините. Случайно вырвалось. Вы совершенно правы: я знаю о вас больше, чем вы обо мне, и это ставит нас в неравное положение. Хотите, расскажу вам о Мари-Энн?

Квинби растерянно уставилась на собеседника.

– А кто это?

– Мари-Энн Мино – мое последнее увлечение. Я уверен, она не стала бы возражать против того, чтобы я вам о ней рассказал. Между нами, впрочем, не было ничего серьезного – не так, как у вас с Раулем Лакруа. – Гуннар нахмурился. – Мне почему-то не нравится думать о том, что между вами было. Никогда не считал себя ревнивым, но…

– Не пойму, о чем вы говорите?!

Молодой человек удивленно глянул на девушку.

– Предлагаю обмен: я рассказываю вам о своем романе, вы мне – о своем. Это справедливо, и нам будет гораздо легче общаться.

– Нам не надо общаться. Мы чужие люди.

– Вот именно, – радостно кивнул удовлетворенный ее понятливостью Гуннар, – чужие. Поэтому мне и захотелось узнать о вас побольше, причем сразу же, с первого взгляда. Я хочу спасти вас и наблюдать, как вы раскрываетесь – лепесток за лепестком.

Этот человек ставил ее в тупик каждой своей фразой.

– Кроме того, чтобы быть до конца честным по отношению к вам, я не стану вас торопить. Я не хочу пользоваться своим преимуществом. – Внезапно он хмыкнул. – Нет, конечно, хочу, но не таким образом.

Квинби смотрела на него с беспомощным возмущением.

– А каким?

– О Господи! А я еще собирался быть скрытным. Нужно было заранее сообразить, что из этого ничего не выйдет. В таком случае мне, наверное, лучше быть с вами предельно откровенным. – На его губах появилась довольная улыбка. – Я намерен играть на вашем чудесном теле, как на струнах арфы, я выучу все до последней мелодии, которые оно в себе таит, а потом научу вас тем, которые скрыты внутри меня. – Он помолчал и добавил:

– И если нам улыбнется удача, мы будем вместе исполнять эти мелодии на протяжении следующих пятидесяти лет или около того.

У Квинби перехватило дыхание. Не может быть, чтобы он говорил все это всерьез.

– Как поэтично, – насилу улыбнулась она. – Хорошо, что мы с вами уже выяснили, насколько я рациональна и прагматична, иначе я могла бы принять ваш треп за чистую монету. А скажите-ка, вы подкатываетесь ко всем няням вашего крестника?

– Вы станете его первой няней. – Губы Гуннара вздрагивали от едва сдерживаемой улыбки. – Вы мне не верите?

– Конечно же, нет. Я не принадлежу к числу тех женщин, от которых мужчины теряют голову. – Квинби старалась, чтобы ее голос звучал спокойно и рассудительно. – Я в меру умна и привлекательна, но уж роковой женщиной меня никак не назовешь. Да я и не хочу ею быть. Мне всегда казалось, что в современном мире Далила чувствовала бы себя крайне неуютно. Предпочитаю относиться к категории «середняка».

Середняк? Гуннар окинул взглядом ее блестящие золотистые волосы до плеч, тонкие черты лица и с сожалением подумал: «А ведь эта женщина действительно считает, что обладает вполне заурядной внешностью. Что же за идиот был этот Лакруа, если заставил ее сомневаться в том, что она красива и при этом совсем не похожа на других!» Гуннар испытал прилив азарта и веселой злости. Он и только он покажет ей, что она собой представляет и какой может быть. Как же ему повезло! Но не теперь. Он и так взял чересчур быстрый темп и напугал ее. Если продолжать в таком же духе, Квинби начнет от него шарахаться.

– Мне всегда нравились высокие блондинки скандинавского типа, – проговорил он с деланной беззаботностью. – Это моя слабость. Вы ведь шведка по происхождению?

– Да. – Квинби решила, что ее собеседник просто развлекается ни к чему не обязывающей болтовней. Эта мысль почему-то уколола ее, но она не обратила на это внимания. – Мои дедушка и бабушка – Олаф и Ингрид – оказались в Миннесоте в 1915 году, еще подростками. Нильсен ведь тоже скандинавская фамилия, верно?

– Да, но я в отличие от вас не могу сказать, что у меня шведские корни. Нильсен – не настоящая моя фамилия. Джону всегда казалось, что я похож на шведа, поэтому, когда мне пришлось выбирать вымышленное имя, я остановился на «Нильсен».

– Вымышленное имя? – изумленно переспросила женщина. – А зачем оно вам понадобилось?

– Ага, подозрительность снова поднимает голову! – весело сказал Гуннар. – Давайте договоримся так: я тоже буду раскрываться перед вами постепенно, а не одним махом.

– А мне не хочется рисковать и соглашаться на новую работу с завязанными глазами.