Сандра Мертон: Роковая весна

— Как же так? — смущению Миранды не было предела.

— Очень просто. Может, это покажется странным, но я постоянно стал думать о том, что виноват перед матерью, променял ее на эти камушки, — Дэниел горько усмехнулся.

— Ты не прав, Дэниел. Одно с другим никак не связано, — попыталась она как-то успокоить его.

— Знаю. Теперь знаю. Но я не люблю обо всем этом вспоминать.

Миранда подошла к нему и положила свою ладонь на его руку:

— Помнишь, ты тогда сказал Софи по телефону, что тебе больше не представится другой возможности:

— Что я мог еще сказать? Разве часто мужчина и женщина находят друг друга? Любовь — это редкость, — сказал Дэниел.

Глаза Миранды наполнились слезами.

— Софи напомнила мне об этом в тот день, — продолжал он. — Вы еще разговаривали с ней, помнишь, когда ты вернулась от Ранфре? Ее предупреждение, к сожалению, опоздало…

— Разве она тебе не рассказала, о чем мы говорили? — спросила Миранда.

— Нет. Сказала, что это тайна. Секрет. И что вы договорились молчать. Я и предположить не мог, что ты так поступишь. Когда Софи сказала, что ты уехала… — ответил он удрученно, но не договорил.

— Ах, Дэниел! — прошептала Миранда. — Ты же ничего не знаешь!

— Я мог бы догадаться! Вместо того чтобы сказать, что люблю тебя, что могу жить с тобой хоть в шалаше, я нес какую-то околесицу.

— Милый, любимый мой! — слезы катились по лицу Миранды.

— Вместо того чтобы сказать, что мне плевать на эти тряпки, будь они хоть с блошиного рынка, хоть от Диора, что я понял, что ты ничего общего не имеешь с этими художниками из окружения Арона, я стоял на своем, как последний дурак, и позволил тебе уйти. — Он обнял ее, прижал к себе. — А ты? Как ты могла оставить меня? Ты же любила меня. Я знаю, любила, — его голос перешел на шепот.

— Я думала, что не нужна тебе, — улыбалась Миранда сквозь слезы. — Это все было так нелепо, но я знаю одно, когда я уезжала в ту ночь, я была ни жива ни мертва.

— Скажи-ка, почему ты выбросила мое письмо?

Я писал его кровью сердца, писал, что люблю тебя одну, что мне никто не нужен, — обнимал он ее, целуя ее руки.

— Откуда ты знаешь, что я его выбросила? — она посмотрела на него. — Майна! Майна, конечно. Я помню, она доставала письмо из корзины.

— Майна не читала его. Она прелестная девочка. Поняла, что мы загнали себя в угол, и написала письмо Софи.

— Ты никогда не поймешь, как я страдала, — сказала Миранда.

— Знаю. Я все знаю. Софи показала мне ее письмо. Она догадалась, поняла, что случилось с нами в Париже, — он нежно обхватил ладонями ее лицо. — Милая моя, ты любишь меня?

— Нет, — встав на цыпочки, нежно поцеловала она его в губы, — я обожаю тебя.

Дэниел застонал так, словно видел плохой сон, и проснулся, и нашел любимую рядом. Он целовал ее, и поцелуи становились все жарче, и невозможно было дышать.

— Миранда, дорогая, выйдешь ли ты за меня замуж? — спросил он, ни на что не надеясь.

— О, Дэниел, любимый мой! — простонала она в ответ.

— Миранда, — лицо его стало торжественным, отчего еще более значительным и красивым. — Я хочу, чтобы все было, как того требует обычай. Хочу поехать к твоим родителям, хочу у отца просить твоей руки. Понимаю, что это вышло из моды, но…

— Милый, — Миранда коснулась ладошкой его губ, — любовь никогда не выйдет из моды. Он поцеловал ее в ладонь:

— Мы сегодня же полетим в Штаты. Я закажу чартерный рейс, и вечером мы улетим, — горячо произнес Дэниел.

— Нет, милый! — нежно ответила Миранда.

— Нет? Но ты же сказала… — на его лице опять мелькнуло сомнение.

— Я не могу сегодня лететь. Я должна выспаться. Не спала много недель. Ты можешь представить такое?

Он зарылся лицом в ее волосы и не дышал, а потом, как ребенка, взял ее на руки, понес и осторожно положил на кровать.

— Я буду охранять твой сон. Уж теперь-то я за тобой присмотрю! Тебя нельзя оставлять одну ни на минуту. Должен же кто-то всегда быть при тебе и следить, чтобы ты вовремя поела, вовремя спать легла, одевать тебя, как маленькую девочку.

— Но это займет целый рабочий день, — засмеялась Миранда.

— Он будет долгим-долгим, всю нашу жизнь, — улыбнулся он ей.

А потом им было не до смеха… Потому что любовь — это очень серьезная вещь!..

Бульмиш — бульвар Сен-Мишель в Латинском квартале

Дуплекс (a duplex — англ.) — квартира из нескольких комнат на двух этажах, с отдельным входом.

Очень французское, не так ли? (франц.)