Мария МакДональд - Искажённая правда

Он никогда не просил об этом, и вероятно даже не хотел этого… но, пусть даже не осознавая, но у него это получилось. Я принадлежу ему.

Зайдя на кухню и сев на стул, Хелена принялась копаться в аптечке. Мои мысли были где-то далеко, пока она очищала мои раны и обрабатывала порезы. Я вспомнила, разговор с Тобиасом, который произошёл спустя месяц, после того как Айзек вышел из тюрьмы.

– Ему просто нужно время, Лив, – сказал Тобиас, избегая смотреть в мои глаза.

Вспыхнув от гнева, я подалась вперёд, сидя на стуле. Зажав голову между коленей, я боролась с болью, грозившей разорвать меня на кусочки. Мне было известно, что Айзек не хочет, чтобы я навещала его, когда он был в тюрьме. Что он не хочет, чтобы я увидела, каково это быть там. Кроме того, зная его и учитывая, что произошло между нами, прежде чем он надрал задницу Чарли, я думала, что Айзек захочет поговорить со мной с глазу на глаз. Очевидно, я ошибалась. И с того момента, как он вышел на свободу – он избегал меня. Мужчина пропустил все семейные встречи. Извинения за извинениями – они взорвали мой мозг, тогда как дядя Саул и тётя Соф, да и Тобиас неустанно передавали его слова мне. Единственный, кто не повёлся на его оправдания, был Лоусон, и то только потому, что уехал в Университет.

– Сколько времени я должна дать ему, Тоби? Прошло уже четыре года, как его посадили за решётку, и месяц, как освободили – а Айзек всё ещё не хочет разговаривать со мной. Боже! – Я вскакиваю со своего места, из-за чего стул падает на пол. – Он должен ненавидеть меня, – кричу я, начав дрожать от переполнявшей меня злости.

– Хэй, – говорит Тобиас, подходя ко мне и заключая в свои объятья, прижимая к своей груди, пока мой гнев не сходит на нет.

Как только моё тело перестаёт дрожать, я отстраняюсь от него.

– Спасибо, Тоби, но я всегда буду в этом состоянии неопределённости, пока он не скажет мне, что творится в его голове. И Айзек знает, почему.

Сглотнув, я опускаю взгляд в пол, скрывая слёзы в глазах – никому не позволю увидеть мою слабость.

– Только он знает, почему, – шепчу я себе, уверенная, что это было так тихо, что Тобиас просто не услышал.

Моргнув, я беру эмоции под контроль, заставляя себя улыбнуться, прежде чем поднимаю взгляд на кузена.

– Скажи ему, что я хочу его увидеть, – шепчу, прикусив губу. – Вновь.

Тоби кивает, но с меня достаточно, поэтому я просто ухожу.

Это было четыре месяца назад, а Айзек так и не связался со мной. Так что, после месяца слёз я решила, что с меня хватит. Не в моих планах становиться тенью себя прежней. И с тех пор я не оставляю попыток двигаться дальше.

– Вот и всё, – говорит Хелена, возвращая меня в настоящее.

– Спасибо, Хел, – отвечаю ей, прикусив щеку в попытке сдержать эмоции.

У меня получилось не расплакаться, не спрашивать об Айзеке и не говорить о нём с той последней беседы с Тобиасом. Единственная проблема заключалась в том, что у меня не получалось отпустить это. Я пыталась, поверьте. Я не заботилась о себе для Айзека, когда он попал в тюрьму. Но сделала бы это, если бы он поговорил со мной, если бы сказал, что всё ещё хочет меня. После почти шести месяцев размышлений, он немного пришел в себя, а я – немного одичала. Начала пить и спать со всеми подряд. У меня не получилось сохранить танцевальную стипендию, работу или даже друзей. Я потеряла всё. Единственное, что было хорошего на протяжении всех этих лет – мои татуировки и дружба с Хелен. Она была моим тату-мастером для первой наколки, и всё ещё остаётся на этой должности для каждой последующей. Но где-то там, вне всего этого, девушка так же стала и моим лучшим другом.

– Ну, вот и всё. Радуйся, что после тебя у меня свободное место. Иначе, тебе пришлось бы ждать, чтобы закончить тату, – сказала Хел, подняв бровь. – Так что, продолжим - расскажи мне, из-за чего была та вспышка?

Я покачала головой, отказываясь разговаривать об этом, но, когда девушка поджала губы, я поняла, что она не отступит.

– По дороге сюда у меня было два телефонных звонка, – объясняю, встав со стула, заняв себя тем, что вытащила Red Bull из холодильника.

– И они были..? – Подталкивает продолжить Хелена, а её лицо исказилось в гримасе обеспокоенности.

– Первый – отказ от участия в групповом танце, – отвечаю я, опустив плечи.

С тех пор, как я вылетела из танцевальной академии, со мной занимается тётя Соф. Она знала, чего я хотела, но никто из нас не был уверен, что мне удастся этого достичь. Татуировки сделали меня непригодной для множества ролей. И то, что на моём теле их огромное количество означает только то, что их не удастся перекрыть. Кроме того, свою роль сыграл и тот факт, что я так и не окончила школу и не получила рекомендаций – это огромная чёрная метка для меня. Женщина говорила, что я удивительная, лучше, чем кто-либо, но это то, что сказал бы каждый из моей семьи. Мы с тётей Соф стали очень близки, и я люблю её, словно свою маму.