Федерико Моччиа - Прости, но я люблю тебя

— Точнее, моему представителю. Я беру его везде с собой, чтобы он всем мог объяснять мои проблемы…

Алессия запрокидывает голову назад, а потом разводит руками, как бы говоря: «Я не это имела в виду!».

Будучи вежливым, Алессандро прощается с девушкой, которая вызвала одну из трёх его улыбок за эту ночь.

Так, больше, кажется, прощаться не с кем. Алессандро выходит из дома. В конце коридора видит Пьетро с русской. Но они не одни.

— А это кто?

Рядом с Пьетро стоят ещё две девушки, почти копии любительницы вишни.

— Она сказала, что не поедет без своих подруг. Да ладно, поехали уже. И к тому же, извини, но разве это не ваши модели? Не они участвуют в вашей рекламной кампании? Ты же сам их выбрал.

— Верно, но я их выбрал для работы.

— Не преувеличивай. Возможно, ты не в курсе, но в наше время многие берут работу на дом.

— Ай, отлично. Значит, пока ты работаешь, я должен болтать с двумя другими? Слушай, раз уж вы едете все вместе, то дайте мне поспать. Мне завтра рано вставать, серьёзно, у меня важное совещание. Ну правда, давай не будем их брать.

— Как ни странно, я обо всём подумал. Смотри!

Из-за спины Пьетро появляется Андреа Сольдини.

— Ну так что, поехали? — чтобы его не оставили, Андреа обнимает русских и выходит из дома первым. Пьетро смотрит на Алессандро и подмигивает.

— Ты видел? Он их займёт. Сольдини, прирождённый артист. Он сидел справа от Элены, — говорит Пьетро, снова подмигивая Алессандро.

— Да, я знаю.

— Ах, так ты его помнишь?

— Нет, это он мне сказал.

Они все уходят, а с ними – пакетик вишни, который Пьетро стащил и спрятал в карман куртки. Они выходят из здания и садятся в машину.

— Вау! Этот Мерседес просто шикарный! Это же новый ML, правда? — Андреа проводит по крыше и дверце, а потом запрыгивает внутрь. — И к тому же такой удобный!

Пьетро садится между девушками.

— Да, в этой тачке всё идеально… Просто сказочная. Смотрите. Вуаля! — он вытаскивает из пиджака бутылку вина, всё ещё холодную и почти полную. — Вот, пожалуйста, — он достаёт стаканчики из другого кармана. — Извините, что пластиковые. В жизни нельзя иметь всё; однако, нужно стремиться к этому, потому что счастье – не цель, а образ жизни…

Алессандро ведёт и смотрит на него в зеркало заднего вида.

— От кого ты это услышал?

— Мне жаль говорить тебе это. От Элены.

Элена. Элена. Элена.

— Ты часто с ней болтал?

— По работе, всегда только по работе, я много работаю, — Пьетро в шутку просовывает руку между ног одной из девушек, не касаясь её. Потом поднимает руку, будто нашёл что-то. — Вуаля! — он открывает руку. — Настоящая вишня! Вот поэтому я такой сладкий! — и он предлагает её другой девушке, сидящей рядом, она с удовольствием съедает и смеётся.

— Ммм, вкусная.

Пьетро поднимает бровь.

— Как и ты этой ночью.

— Прости, Алессандро, мы едем к тебе, нет? — Алессандро кивает Андреа. — А что скажет Элена, когда увидит, что ты приехал с этими тремя вишенками?

Пьетро наклоняется вперёд и шлёпает его по левому плечу.

— Браво! Молодчина! — Они с Алессандро переглядываются в зеркале. — Гм, отличный вопрос. Так что ты скажешь?

— Элена в командировке и вернётся через два дня.

— А, значит, можно не волноваться.

— Я прошу вас только об одном.

— Подожди, сначала я: ни слова об этой ночи, окей? — вставляет Пьетро.

— Это тоже. Но тогда я прошу вас о двух вещах: не упоминайте больше Элену при мне.

— Почему? — наивно спрашивает Андреа.

— Потому что я начинаю чувствовать себя виноватым.

Пьетро закатывает глаза, потом ищет в зеркале взгляд Алессандро, и, найдя, глазами обещает ему тишину. Как иначе, именно поэтому они дружат.

9

Ночь приоткрытых окон, через которые чувствуется весна. Ночь одеял, которые защищают; воспоминаний, которые не оставляют сомнений; горьковатого привкуса на губах. Ники всё ворочается и ворочается. Иногда прошлое делает подушки неудобными. Но что такое любовь? Существует ли какое-то правило, способ, рецепт? Или всё это – случайность, и мы можем только ждать, чтобы увидеть, повезёт ли нам? Такие сложные вопросы, в то время, как часы в форме доски для сёрфинга, висящие на стене, показывают полночь. Фабио. Какой странный день. Нет, прекрасный. Я всё ещё помню. Сентябрь. Приятный ветерок и темно-синее небо только начинающейся ночи. Он с ребятами играет импровизированный концерт в заброшенном корабле, на самодельной сцене, в то время как кто-то участвует в конкурсе рисунков и брызг, рисуя на гипсокартонной стене граффити. Мы как обычно пошли туда благодаря уличным слухам. Мне нравится его стиль. Огненные слова песни, которые ранят сердце. И даже Олли говорит, что Фабио до смерти хорош. И каждый раз, когда она это говорит, то я чувствую приступ боли и досады. Потому что он просто красавец. Я это понимаю. Когда мы смотрим друг на друга, он подмигивает мне со сцены. Эмоции двоих, что играют на расстоянии, выше и ниже импровизированной сцены, между людьми, танцующими в быстром ритме музыки. А потом – какой сюрприз! – я встречаю его в институте, в другой группе, и узнаю, что мы одного возраста, он смотрит на меня и улыбается. Да, он и правда красавчик. Мы вместе уходим после уроков, чтобы немного покататься на скутере, съесть мороженого или выпить пива в центре, сходить на репетицию группы в подвале. До того, как всё это приводит нас к поцелую между звуков и цветов одной субботней ночи в торговом центре. Позже путешествие продолжается, и поцелуй превращается в совместную ночь дома; мои родители были опять на каком-то из своих обычных ужинов, а брат спал у Ванни. Слишком большой дом для, возможно, слишком маленькой любви. Он с цветком. Только с одним, говорит, потому что он особенный, единственный, не теряется в куче с другими цветами. Один поцелуй. Одно «нет». И ещё один. И ещё. Руки переплетены, глаза ищут и находят новые места, новые панорамы. Сейчас. Вот он, момент. Ты не хочешь останавливаться. Это станет началом всего. Вы уязвимые и хрупкие, любопытные и нежные. Взрыв. На следующий день я встречаюсь с Волнами, они расспрашивают, и я чувствую себя… великой. Он – тот, кто ищет меня, выбирает меня и говорит мне: «Ты моя. Ты никогда меня не оставишь. Нам слишком хорошо вместе. Я люблю тебя». А потом: «Где ты была? Кто это был? Почему ты ночью не осталась со мной, вместо того чтобы идти на дискотеку с подружками?» И тогда ты понимаешь, что любовь – это совсем другое. Это чувствовать себя светлыми и свободными. Это не пытаться украсть сердце другого, не твоего, который не может тронуть твоих чувств. Ты должен каждый день делать что-то, чтобы заслужить любовь. И ты говоришь это. Говоришь это ему. И ты в курсе, что должно что-то измениться. Нужно расстаться, чтобы снова найти свою дорогу. Фабио зло смотрит на меня, он перегородил мне выход. И говорит мне «нет», говорит, что я ошибаюсь, мы счастливы вместе. Он берет меня за руку и с силой сжимает. Потому что, когда тот, кого ты любишь, уходит от тебя, ты пытаешься остановить его, применяя физическую силу, и ожидаешь, что так ты сможешь удержать и его сердце. Это не так. У сердца есть ноги, которых ты не видишь. И Фабио уходит со словами «Ты мне заплатишь», но любовь – это не долг, который оплачивают, она не даёт кредитов, не устанавливает скидок.