Дмитрий Щеглов - Жиголо

– Вы спрашиваете, почему вы взялись за непосильную роль, потому что я вас считаю за Казанову. – Виктория прямо посмотрела ему в глаза. Красавчик выдержал ее взгляд и, невозмутимо пожав плечами, сказал:

– Если женщина понравилась мужчине, и он ей сказал об этом, то это еще ни о чем не говорит.

– А зачем вы тогда упомянули про однокомнатную квартиру, которую сняли?

Надо красиво отбить атаку. Красавчик улыбнулся.

– У меня воды нет. Ее отключили, я только с утра тем и побрился, что в чайнике оставалось. Хозяйка знала, но промолчала. А если вы подумали про постель, то зря. Мне приятно с вами разговаривать, рядом стоять, любоваться вами.

Виктория рассмеялась. Она хотела продолжения разговора на эту скользкую тему и поэтому прямо посмотрела ему в глаза. Теперь она его провоцировала:

– Поэтому вы опустились ниже пояса, и упомянули про мои трусики. Сознайтесь честно, молодой человек, что у вас на уме был самый примитивный секс и больше ничего. Увидели одинокую скучающую даму и решили завести курортный роман. Тем более я вам дала повод.

– Вы меня вызываете на откровенность! – просто сказал Федор, – не хотел бы я, чтобы наше мимолетное знакомство так быстро закончилось. Не казните себя. Я виноват. Накатило на меня. Мы можем сейчас расстаться, но, уверяю вас, я спрячусь где-нибудь вон за теми кипарисами и буду вас каждое утро поджидать. И ничего вы мне не сделаете. Не запретите ни ходить за вами, ни любоваться вами. Вы из моего далекого прошлого.

Виктория удивилась и непроизвольно сказала:

– Я вас первый раз вижу.

– Это вам так кажется, – остановил ее Красавчик, – я еще когда сидел в кафе, все ваши коленки облизал взглядом. Стыдно признаться, но эти две припухлости над коленками сводят меня с ума.

– А вы не сексуальный маньяк?

Виктория долгим взглядом окинула молодого человека. Красавчик сделал вид, что обиделся и резко сказал:

– Не порнушник и не маньяк. Просто я в детстве был влюблен в учительницу географии, а вы – ее удивительная копия. Такая же строгая, белая, у вас такой же разворот головы, такие же складки на пояснице, когда вы в пол оборота стоите ко мне, и такие же трусики как у нее.

– У вас с нею что-то было?

Красавчик улыбнулся.

– Когда ее привел директор в наш класс, мне было двенадцать лет. Он ушел, а она стала развешивать карты. Можете представить, сопливый мальчишка вдруг испытал непередаваемое словами чувство. Я ее вдруг увидел без платья, как будто и нет его на ней. Я даже повертел глазами по сторонам. Вдруг и другие то же самое видят и ощущают. Она повернулась, и я увидел пухлые коленки. У меня сладостно загукало сердце. Я глаз от них оторвать не мог. Через месяц надо мною смеялись. Влюбился. Да, я в нее тогда влюбился. Без памяти влюбился. Ревновал к каждому фонарному столбу. Уроки заканчивались, я выжидал и шел за нею следом, хотя жил на другом конце села.

А один раз мы вместе вышли из школы. Я даже не помню, о чем мы с ней разговаривали, потому что меня колотил озноб. Мне почему-то казалось, что она теперь будет навеки моей.

Сейчас я понимаю, что это обычное явление, когда школьники и школьницы боготворят своих учителей. Но у меня было не как у всех. Я, сопливый мальчишка, ее чувствовал как женщину всеми фибрами своей души. Это было что-то непередаваемое. Я выделял в классе тот запах, тот аромат что исходит от нее. Ничего слаще я не знал. Я как собака, проходя мимо нее, втягивал ноздрями воздух.

Она через четыре года уехала, а до этого один раз я прошелся рядом с нею. И надо ж было так случиться, что нам по дороге встретился метеоролог, он на заочном учился. Пошли втроем. Я молчал, а они перебрасывались шутками. Она напрочь забыла обо мне, а я от обиды и непонятного стыда, вдруг развернулся и резко пошел в обратную сторону. Она позвала меня. Я не остановился, я не мог простить ей измену. Ничего у нее с этим метеорологом не было, это я потом доглядел. Уехала она через четыре года. Потом замуж вышла. Родители ее тоже переехали. А я так и остался верным ей псом. Если бы сейчас она сказала, приезжай, я бы пешком пошел. Она на вас была похожа. За те четыре года, что у нас проучительствовала, так мы с нею ни разу и не объяснились. Вот и все насчет трусиков. И вас я вижу без юбки и кофточки. Второй раз со мною такое творится. Я чувствую ваше тело, хотя не прикасался к вам рукой. Не волнуйтесь, докучать я вам не буду. Звучит это, конечно, как бред, но я, стоя рядом с вами, целую вас в глаза, в губы, я упиваюсь вашим запахом. За духами я чувствую запах вашего тела. И вы думаете, что я вам предложу пойти в ту жалкую квартиру, где мне сдали скрипучую кровать? Никогда. Вы сейчас передо мною, как она тогда, как не спетая песнь. Я сам думаю, что бы я сделал, если бы ее сейчас встретил, вот так же, как вас, одну.