Виктория Ли - Вдогонку за судьбой

Глаза ее были все еще затуманены страстью, и в глубине их таилось смятение.

– Пропади пропадом моя коса… И горячая вода тоже. Хок, я поверить не могу, что ты творишь со мной такое!

– Творю? Что именно? – очень трудно было не рассмеяться, но он предпринял героические усилия, потому что Анджела рассвирепела бы, а сейчас ему меньше всего хотелось столкнуться с ее гневом. – Если ты имеешь в виду способ, которым мы только что любили друг друга, признаюсь, вел себя несколько по-дикарски. В следующий раз я буду бережнее обращаться с тобой.

– Я вовсе не это хотела сказать! – возразила она.

– Значит, тебе понравилось?

– Конечно, понравилось! – вспылила Анджела. – А ты что, не догадался?

Розовое зарево вспыхнуло на ее щеках и сбежало вниз к пышной округлости груди. Хок наслаждался очарованием этого зрелища. Невзирая на угрозу вспышки ее гнева, он не выдержал и расхохотался. Положив затем руки ей на плечи, Хок ловким движением повернул ее лицом к стене. Анджела и сообразить не успела что к чему, а он уже погрузил пальцы в шелковистые волосы и продолжал расплетать косу, правда, руки его слегка дрожали.

– Знаю, что ты хотела сказать совсем другое, Ангел. И, честно говоря, не могу понять, почему ты так разволновалась… разве что из-за некоторого моего органа, который намекает нам, что пора приступить к делу.

Не прекращая своего занятия, Хок нагнулся к ее ушку и подробно описал ей, что хочет от нее… что хочет для нее… и, пожалуй, самое главное, что хочет для них обоих вместе.

По неровному дыханию, бурно вздымавшему грудь Анджелы, он понял, насколько его эротические обещания возбуждали ее. Никогда не приходилось ему сталкиваться с подобной жаркой страстью, с такой жгучей пылкостью. Она разжигала пламя его собственного желания. Он продолжал говорить, расплетая и промывая под теплыми водяными струями роскошную гриву ее длинных волос.

Когда последний узелок был распутан, Хок уронил руки ей на плечи, а потом провел ими по ее груди и взял в горсти нежную плоть. Руки ее невольно потянулись и обхватили его запястья, и он привлек ее к себе, потому что больше не мог выносить даже крохотного зазора между их телами. Жажда близости пронзала Хока насквозь.

Он отвел с ее лица мокрые волосы и стал исследовать губами нежную кожу шеи, затем нашел ртом ушко и осторожно прикусил розовую мочку. Рука его скользнула вниз и безошибочно нашла путь сквозь мягкие завитки к влажному и жаркому входу, который они скрывали. Чувствительными подушечками пальцев изучал он самый сокровенный уголок ее тела.

Она снова была готова его принять, и Хок порадовался ее страстному темпераменту. Анджела вскрикнула, когда почувствовала движение его пальцев, и попыталась повернуться в его объятиях. Однако он только крепче сжал ее тело и шепнул, приникнув к самому уху:

– Анджела, не надо сопротивляться. Ты же послушная девочка…

Нет, Хок не хотел торопиться, не хотел скомкать такую восхитительную любовную игру, но ощущение ее ягодиц, трущихся о его восставшую плоть, становилось невыносимым. Испарина выступила у него на лбу, и он возобновил свои чувственные ласки, с трудом контролируя собственные эмоции.

Ему вдруг показалось, что он больше не в силах сдерживать свое неистовое желание, и вдруг внезапно нарушил их контакт, убрал руку и попятился.

Анджелу, лишившуюся одновременно и его ласки, и его поддержки, ноги отказывались держать. Неистовая, необузданная страсть, до поры таившаяся в ней, рвалась наружу. Круто обернувшись, она поглядела на Хока, прислонившегося к мрамору противоположной стены. Его взгляд полыхал ответным огнем, безмолвно призывая ее к себе.

Анджела заколебалась было, но вовсе не из-за охватившей ее неуверенности. Еще никогда в жизни не чувствовала она себя так прекрасно, не была так абсолютно уверена в правильности происходящего. Нет, она помедлила, потому что хотела навсегда запомнить этот миг, Хока, красивого и сильного, стоявшего перед ней и заставлявшего ее трепетать при виде его наготы, такой мужественной и влекущей…

Пришла пора. Анджела шагнула к человеку, которого любила, к мужчине, который был ее любовником… подошла и положила ладони ему на грудь. Пальцы ее медленно скользнули вверх к плечу, ощупывая шрам. Когда рука ее нашла сзади на спине шрам от выходного отверстия пули, она еле сдержалась, чтобы не заплакать при мысли о перенесенных им мучениях. Но лицо ее осталось невозмутимым: сейчас настало время наслаждений, а не сожалений. Она не будет ничем омрачать этой минуты.