Люси Доусон - Что сделала моя лучшая подруга

Я чувствую, как внутри меня словно бы что-то трескается, рвется. Мне страшно. И стул будто бы складывается подо мной, и палата вдруг кажется маленькой и тесной. Гретхен такая хрупкая, уязвимая, и мне страшно до нее дотронуться. До моей подруги.

Я пла́чу, и, к несчастью, именно такой меня видит входящий в палату Том — в мятом костюме, с галстуком, съехавшим набок. Он тяжело дышит. Наверное, всю дорогу от входа бежал.

При виде Гретхен, к которой подсоединена вся эту куча аппаратов и капельниц, Том заметно бледнеет. Просто останавливается на пороге как вкопанный, как «роуд-раннер» [5] Гоночный автомобиль, способный ехать со скоростью до 265 миль в час. , которому пришлось резко затормозить.

Медсестра открывает рот, она готова что-то сказать, но я ее опережаю. Меня настолько радует появление знакомого человека, и сквозь слезы я восклицаю:

— О Том! Ты приехал!

Я неуклюже привстаю со стула. Ножки его ползут по полу с зубовным скрежетом, но мне все равно. Я просто бросаюсь к Тому и чуть не сбиваю его с ног.

Он автоматически крепко обнимает меня, я прижимаюсь к его груди, и мне хочется долго стоять вот так, пусть даже мне тяжело дышать и я вдыхаю только запах его рубашки. Все-таки я неохотно отстраняюсь, а он опускает руки. Я смотрю на него, а он — на Гретхен. Он не двигается с места.

— Что случилось, черт побери? — спрашивает Том шепотом. Куда подевались его обычная выдержка и олимпийское спокойствие? — Никто не хочет мне ничего объяснить. Я испугался.

Я делаю вдох-выдох, стараюсь взять себя в руки. Слезы текут по крыльям носа.

— Что? — ошеломленно повторяет Том, не в силах оторвать взгляд от Гретхен. — Что случилось?

Я в растерянности. Нужно говорить осторожно.

— Она мне звонила. Я пошла к ней… там повсюду валялись таблетки, и…

Мой голос гаснет в потоке слез.

Том бледнеет, разжимает губы, собираясь что-то сказать, но тут вмешивается медсестра.

— Может быть, можно поговорить в коридоре? — строго спрашивает она. — Нельзя огорчать Гретхен.

Мне становится еще хуже. Гретхен лежит тут и слышит все, о чем мы говорим. Я послушно выхожу в коридор, и медсестра закрывает за нами дверь.

Том ждет. Я пробую снова все объяснить ему.

— На полу валялись таблетки, и…

— Какие таблетки? — спрашивает он таким тоном, словно боится ответа.

Я сглатываю подступивший к горлу ком.

— Не знаю. Еще была бутылка виски, почти допитая. Понятия не имею, сколько штук она приняла, она была без сознания.

— О черт! — бормочет Том, делает шаг назад и прочесывает волосы пальцами. Он делает бессмысленный шаг вправо и снова отступает назад — О черт, Гретхен!

— Я вызвала «неотложку», — торопливо продолжаю я. — Они приехали и сказали, что она дышит. Сначала ее привезли в приемный покой, а потом переправили сюда. Она в коме!

Том едва заметно качает головой. Он словно бы с трудом воспринимает то, о чем я ему говорю, мои слова будто бы лишены смысла.

— Мне больше ничего не скажут, пока не приедет Бэйли.

Как только я произношу это имя, лицо Тома искажает гримаса неприязни и злобы.

— А они знают, где он? — спрашивает он сквозь зубы. — Ему пытались дозвониться?

Я киваю.

— В Мадриде. Я точно знаю, что он возвращается. Должен вот-вот подъехать.

— Откуда они узнали, что он там? — нахмурившись, спрашивает Том.

— Я сказала, — признаюсь я. — Он мне звонил вечером, чуть раньше. Он должен был приехать к Гретхен, но у него вроде задержали рейс. Или он опоздал на самолет. Он позвонил Гретхен, чтобы сказать, что не успевает к ней, а она была пьяная, очень сильно пьяная. Он попросил меня зайти к ней после работы и посмотреть, что с ней и как. Ну и я…

Я не договариваю. Мне вдруг становится жарко, я чувствую, как покрываюсь испариной, топ прилипает к спине…

— И? — выжидательно произносит Том.

Я делаю глубокий вдох.

— Она лежала без сознания в гостиной. Я сразу поняла, что она натворила.

— Черт! — Том пристально смотрит на меня. — И нам ничего не скажут, пока он не приедет?

Я качаю головой.

— Без него нам будут говорить только всякую дребедень типа «состояние стабильное». Никаких подробностей.

Том разъярен.

— Но это же глупо! Ты им говорила? Что они сказали?

Меня мутит.

— Я не знала, что говорить, Том. Я просто приехала с ней, и…

Он смотрит на меня испытующе. Мне плохо, я прижимаю к виску дрожащую руку.