Соня Сойер-Джонс - Крыса-любовь

Я езжу на классическом, чтобы не сказать потрепанном, серебристом «ситроене» с регулируемой подвеской ( иногда регулируемой, если уж начистоту).

В тот день я, как обычно, опоздал на обед — нарезал круги по кварталу в поисках места для парковки. Мимо окон «Pain et Beurre» я проезжал чуть ли не каждые пять минут и ободряюще махал Гордону, который ждал меня в кафе. Видимо, мне не удалось взбодрить его как следует.

— Ну вот, теперь нет времени по-человечески поесть, — простонал он, когда я наконец уселся за столик. — В два часа у меня сеанс. Новая клиентка.

Гордон терпеть не мог упускать дежурное блюдо, особенно по пятницам, когда ему не светит домашний ужин. У Мишель пунктик: готовка по пятницам — великий грех для католика.

— Грех готовить мясо в постный день, Мишель, — возражал Гордон в тех редких случаях, когда ему хватало духу постоять за себя. — Это не значит, что надо ходить голодными!

Будь он посмелей, мог бы начать с того, что Мишель вообще не католичка, но на такой довод он ни разу не отважился. Никто не смеет перечить Мишель. Кроме меня. Нельзя сказать, что я нарочно стараюсь вывести ее из себя, — она как-то сама собой выходит. Мишель меня на дух не переносит и считает неудачником, потому что у меня нет нормальной работы.

— Он скульптор, Мишель, — говорил Гордон, когда чувствовал прилив храбрости и знал, что я нахожусь в пределах слышимости. — Ты же знаешь, что он скульптор.

— Скульптор, ха! — отвечала она. — Да уж, я помню это «Будущее в руках»!

Мишель то и дело поминает «Будущее в руках» — скульптуру, которую я подарил им с Гордоном на свадьбу. Очень недурственная вещь, по моему разумению. К несчастью, Мишель не разделила моего мнения, и с тех пор отношения между нами напряженные. Она ясно дала мне понять, что мой подарок ей мерзок, поскольку она желала получить электродуховку из своего списка необходимой техники.

Короче, вы понимаете, почему я вернулся за столик и опрокинул в себя остатки красного вина, прежде чем взять мобильник Гордона и сообщить Мишель скверные новости. Гордон мог бы попросить у меня чего полегче — например, пожертвовать почку.

Когда Мишель услышала мой голос, повисла долгая пауза. Скорее всего, Мишель раздумывала, бросить трубку сразу или сперва сказать мне какую-нибудь гадость. К тому же я застал ее врасплох — определитель высветил номер Гордона, и она, конечно, рассчитывала услышать Гордона.

— С какой стати ты взял телефон моего мужа, Стори? Твой брат знает?

Мишель всех называет по фамилии. Сейчас она завхозша, заведует инвентарем в какой-то фирме, но в молодости была учительницей математики в школе для мальчиков. Видимо, там она и подцепила привычку обращаться к людям по фамилии.

Спасибо одной из официанточек — успела выдать мне полную хронику событий, поэтому я смог подробно объяснить Мишель, что случилось с Гордоном. Впрочем, некоторые детали я опустил. Ей совсем ни к чему было знать, что сам я в тот момент развлекался с аппетитными цыпочками в Париже.

— Я отгоню его машину к офису, — напоследок сказал я, — а потом схвачу такси и поеду прямиком в больницу. Встретимся там.

— Спасибо, Стори, — тихо отозвалась Мишель.

Я старался говорить как можно спокойнее, хотя это было нелегко из-за дрожи в голосе Мишель. Никогда прежде ее голос не звучал так… беззащитно. Мишель у нас женщина суровая, от ее обычного тона у любого мужика яйца могут отсохнуть. А теперь у нее был тоненький такой голосочек, и это меня напугало. Я будто снова почувствовал мягкую пухлость руки Гордона. Первый раз в жизни мы с Мишель оказались по одну сторону баррикады. На целую секунду.

— Тебе незачем ехать в больницу! — Она взяла себя в руки. — Я отвезу туда маму с папой и позвоню тебе, когда появятся новости. — Ее голос уже набрал прежнюю силу. — Да! Еще одно, Стори…

— Что?

— Мы не любим, когда курят в нашей машине.

Я отключился и закурил. Каких-то полчаса назад мой единственный брат сидел напротив меня, взвинченный и голодный (Гордон всегда голодный). Его портфель до сих пор стоял на полу, его плащ висел на стене. Но его самого не было.

Мне, конечно, стыдно за себя, но я встал и обшарил карманы его плаща в надежде откопать бумажник. Поймите, я-то не видел, как ОН оплатил счет, а сам я, увы, был на мели. Я не ограничился булочкой и заказал суп только потому, что Гордон сразу же пообещал заплатить за нас обоих.

— Возьми суп, — сказал он. — Я угощаю.

— Суп не буду.

— Будешь. Тебе непременно нужно поесть горячего.