Кэтлин Хиллис: Вполне современные девочки

Фантастично работающие железные ворота сами раскрылись передо мной, затем закрылись, и я направила «Бенедикт Каньон» к спуску на Бульвар Восходящего Солнца. На бульваре я повернула влево к Голливуду. У первого красного светофора на меня уставилась женщина в коричневом «Мерседесе», остановившемся в левом ряду. Я улыбнулась. Люди повсюду пристально рассматривали меня, принимая за вчерашнюю звезду, и даже не удосуживались подумать, что я была слишком молода для кинозвезды, за которую они меня принимали. Вивьен Ли. Вивьен после пластической операции лица? Прежде, чем они соображали, что я не могла ей быть… что Вивьен уже умерла.

Все всегда отмечали наше сходство. Джейсон тоже не был исключением, когда мы впервые встретились. И Сесиллия. И Боб, молодой человек, с которым Сесиллия уехала в Нью-Йорк. Бедный Боб. Он был киноманом и всегда старался найти у всех внешнее сходство с киноартистами, причем предпочтительно со старыми кинозвездами. По мнению Боба, они обладали большим очарованием.

«Ты похожа на молодую Вивьен Ли», — всегда говорил он мне. Он старался подобрать внешнее сходство с кем-нибудь и для Сесиллии, но ему это никак не удавалось. Он неуверенно называл Риту Хэйуорт или, может быть, Хеди Ламарр, молодую Хеди с золотисто-рыжими волосами. Но Боб витал в облаках. Сесиллия всегда была и всегда будет оригинальной.

На светофоре сменился свет, и я сорвалась с места, помахав рукой даме в коричневом «Мерседесе», когда обгоняла ее, переезжая на левую дорожку. Я не собиралась делать этого, но все же оторвалась от нее. Кэтти Старк на скоростной дорожке! Я все же слегка потеряла контроль над собой… не больше, чем любой другой на моем месте. Вас собирались обогнать, и правда жизни заключалась в том, что если вы позволите сделать это, то всегда останетесь позади, может быть, растоптанным или даже искалеченным. О, я верила в это! Меня научили поверить в это!

Только недавно, каких-то несколько месяцев назад, моя сестра Энн спросила меня:

— О, Кэтти, зачем мы покинули Огайо?

И я ответила ей не совсем уверенно:

— В поисках хорошей жизни, Энн.

И я была рада, что она не задала мне другой вопрос:

— А разве мы нашли ее, ты и я?

Я направилась к Бульвару Восходящего Солнца из богатого, процветающего района туда, где не было столь приятно, где жили уставшие, замученные люди, забывшие или совсем не знавшие нормальную жизнь, и проститутки, глядя на которых начинаешь сомневаться, не героини ли это фильма на тему Содома и Гоморры. Куда же девался тот тип счастливых людей — «Чудак, одолжи мне твою спесь» — времен моей телевизионной молодости, которые обычно ходили с таким важным, самодовольным видом?

Теперь каждый говорил: «Тебе следовало приехать сюда лет тридцать… сорок тому назад. Именно тогда Голливуд был настоящим Голливудом».

Но сорок лет назад меня еще не было на свете. А тридцать лет назад я была маленькой девочкой из Огайо, мечтающей о героях. Но даже тогда я не могла представить себе, что выйду замуж за героя, когда вырасту, который увезет меня в Голливуд и за которым я последовала бы в саму преисподнюю, если бы он попросил меня об этом.

Я въехала в ворота студии, и дежурный офицер отсалютовал мне, пожелав доброго дня, хотя день уже был на исходе. Примерно через час солнце сядет на западе от Студии Старка, освещая ее неземным желтым сиянием. Я поставила машину у четвертой студии звукозаписи и вошла внутрь здания. Столы были накрыты, официанты уже разносили бокалы с шампанским, а оркестр исполнял главную мелодию из «Белой Лилии».

Я обвела взглядом толпу, стараясь определить, кто там был и кого не было, и нашла Джорджа, мужа Энн, разговаривающего с почтенным мужчиной. Я отвела свой взгляд от Джорджа в поиске других знакомых лиц. Очень трудно определить игроков без карточки участника.

Передо мной неожиданно возник Джейсон и поцеловал меня в губы. Подобно смолкнувшей музыке, замерло мое сердце, но в этот момент вспыхнули и защелкали камеры, хотя это был только поцелуй на людях, совсем не настоящий, подобно поцелую на экране. И я вспомнила о том, что он значил для меня почти двадцать лет назад…

В то утро я прибыла в общежитие Государственного университета в Огайо и, распаковывая свои простенькие чемоданы, не сводила настороженного взгляда с огромного белого чемодана с блестящим латунным украшением, стоящего посередине нашей комнаты. Чемодан ожидал своей хозяйки, как я предполагала, еще не прибывшей моей соседки по комнате. От него веяло богатством, блестящими круизами по Атлантике на роскошных лайнерах, Парижем, Лондоном, Римом.