Ева Модиньяни - Миланская роза

У входа в отель Риккардо уже ожидала машина. Из автомобиля выскочил Джанни, шофер президента, и распахнул дверцу. Рядом с Риккардо сел Синклер Уординг, технический директор концерна. Франко Серра, личный секретарь, занял место рядом с шофером.

Бронированная «Альфетта» проезжала центр Сент-Морица. Риккардо разглядывал дорогие витрины, заполненные разной мишурой, сделанной с отменным вкусом. Машина выехала из города и двинулась в гору по шоссе, змеившемуся вдоль заснеженных склонов. Никто не произнес ни слова. Сотрудники не решались завести беседу, ибо президент хранил ледяное молчание.

Деловая встреча, на которую они направлялись, была жизненно важна для будущего концерна. Риккардо собирался добиться успешного завершения переговоров. Он уже не раз выходил победителем из таких испытаний, но сегодня предстояло особо трудное сражение. С недавних пор ситуация для корпорации «Роза Летициа и сыновья» менялась не в лучшую сторону. Риккардо чувствовал, что кто-то пытается утопить его компанию, но пока не обнаружил противника среди сорока самолетостроительных и ста семи электронных фирм, работавших в Италии.

Густая сеть информаторов, компьютерные данные, сведения, собранные по секретнейшим каналам, — так и не прояснили тайну.

Риккардо ехал на встречу с одним высокопоставленным иранским военным, который после исламской революции стал фигурой первой величины. Звали его генерал Хуссейн Ала.

Хуссейн, разделяя религиозный фанатизм Хомейни, питал здоровое уважение к деньгам и был не слишком щепетилен: генерал не колебался, когда речь шла о том, чтобы заработать. Его имя числилось в записных книжках всех торговцев оружием.

«Альфетта» остановилась у ворот заснеженного парка, в глубине которого виднелась трехэтажная вилла. Риккардо припомнился блестящий новогодний праздник на этой вилле, где собрался цвет европейской аристократии. Он помнил, как сверкала волшебными огнями эта вилла, но сейчас она выглядела уныло, точно жалкий призрак былого. Генерал устроил здесь нечто вроде оружейной ярмарки, куда приезжали лишь торговцы оружием да юные красавчики, которыми любил окружать себя Хуссейн.

Вооруженный часовой включил фонарь и осветил автомобиль. Убедившись, что приехали именно те, кого ожидал хозяин, он сделал знак, и автоматическая решетка ворот распахнулась. «Альфетта» подъехала к дому.

Генерал ожидал гостя у дверей. Иранец и итальянец, широко улыбаясь, крепко обнялись, но тревога в душе Риккардо не улеглась. Напротив, такое открытое проявление чувств показалось ему дурным предзнаменованием. Риккардо Летициа с первой встречи невзлюбил Хуссейна Ала: его раздражал двусмысленный взгляд генерала, сладкая улыбка, извращенные вкусы и лицемерие. Внушали отвращение и сексуальные пристрастия Хуссейна. Но сегодня в интересах дела приходилось обниматься с этим гомосексуалистом да еще терпеть генеральских дружков.

— Добро пожаловать, друг мой! — произнес иранец, дружески похлопывая гостя по плечу.

— Рад встрече, генерал! — ответил Риккардо, изображая улыбку.

Всю обратную дорогу президент компании упорно молчал. Он всегда заранее предчувствовал поражение. Победы воодушевляли Риккардо, но подлые удары в спину не ослабляли его. Он научился предвидеть их, хотя далеко не всегда удавалось от них уклониться.

А ведь он чувствовал: этот сукин сын Хуссейн Ала обязательно обставит его. Еще до отъезда из Сент-Морица чувствовал, но отменять встречу не стал: отрицательный результат тоже полезен. Можно получить кое-какую информацию, прощупать обстановку…

Хуссейн разразился длинной витиеватой речью; за этой словестной шелухой скрывалось нечто совсем иное, что он в самом деле хотел сказать. Риккардо уловил главное — новый самолет производства концерна «Роза Летициа и сыновья» в небо Ирана не поднимется.

— Почему? — равнодушным тоном спросил он, глубоко затягиваясь сигаретой, чтобы успокоить нервы.

На этот раз генерал ответил без околичностей:

— Кое-кто сделал предложение получше.

Впрочем, подобный ответ не совсем соответствовал действительности. Лучших предложений поступить к иранцам не могло, а вот самому генералу могли пообещать долю побольше.

— Я вам гарантировал пять процентов, — напомнил Риккардо, — неужели кто-то дал больше?

Томный взгляд иранца свидетельствовал — ему стоило большого труда отвергнуть столь соблазнительное предложение.