Татьяна Туринская - В погоне за облаком, или Блажь вдогонку

Тёмыч, наконец, очнулся и двинулся навстречу. Давно бы так. Надеюсь, сам догадается подхватить меня на руки, не хватало еще просить его об этом. Платье замечательное, спору нет, но дизайнер явно не рассчитал ширину шага.

Идиллия едва не стала трагедией: Артём чуть не угодил под машину. Откуда она взялась? Черный внедорожник, такой нелепый среди украшенных лентами и шарами лимузинов, словно черный ворон в стае белых лебедей. (я же говорила, описания мне удаются на славу. иной раз чувствую себя поэтом)

Все произошло внезапно и совсем нестрашно. Веселый розыгрыш, чтоб свадьба запомнилась гостям необычностью. Внедорожник резко затормозил между нами. Я подумала, что водитель сам испугался того, что едва не задавил человека.

Из машины выскочили два амбала, и уже через мгновение я мчалась в неизвестном направлении на бешеной скорости. Прочь от загса. Прочь от гостей. Прочь от счастья.

Откуда я знала, что ты меня любишь? Ты ведь ни разу не сказал этих слов. А глаза у тебя, прости, не слишком выразительные. Тогда откуда я знала? Чувствовала? Вряд ли. Догадалась. Я всегда была догадливой девочкой. Ты слишком глупо себя вел. Раньше меня это смешило.

А сейчас нет. Ты перестал вести себя глупо. Как резко ты изменился!

О чем это она? Разве сейчас это важно?

Сейчас важно одно: чтобы муж не нагрянул, куда его не звали.

Лёшка протянул к ней руку. Чуткими пальцами зачесал волосы назад, обнажив ухо. От его прикосновения стало тепло и будоражно: Наташа не замечала, что у него такие нежные руки. Зачем она уворачивалась от них раньше? Глупая.

Только бы не полез целоваться! Только бы не испортил все — в ней впервые в жизни встрепыхнулись какие-то чувства к нему. Еще некрепкие, неосознанные. На уровне подсознания. Или нет — на уровне тела. Да. Захотелось вдруг большего. Не с кем-то — с Лёшкой Дружниковым. Самой не верится, но ведь правда — хочется. Хочется так, что…

Только бы не полез целоваться!

Целоваться Лёшка никогда не умел. Нелепица какая. Кто в наше время не умеет целоваться? Из-за этой нелепицы и не имел шансов на ответную Наташину любовь.

Только бы не полез целоваться!

Не надо, Лёша. Не спеши. Давай постоим так: ты, я, твоя рука на моем затылке. Теплая рука. Участливая. Давай пока остановимся на этом. Ты ведь не уйдешь?

Странные сны. И просыпаться после них странно. С какого перепуга ей стал грезиться Лёшка? Никогда раньше такого не было, даже в те далекие поры, когда приставал к Наташе истово. А теперь снится. Свойство человеческой памяти. Стоит из нее что-то вытащить, и все: оно уже не оставит тебя, будет лихорадить сознание.

Хм. Лёшка. И участливая Лёшкина рука. Да это уже не память шалит, это фантазия буйно разыгралась. Его настоящие руки впору сравнивать с ножницами, или пилой какой-нибудь обоюдоострой. Напильником — вот самое подходящее словцо для его рук. А во сне они ей теплыми, и даже нежными показались.

Надо же. Примерещится же такое. А главное, сны эти кошмаром никак не назовешь. Скорее, оставляют ощущение некоторой приятности.

За мужем захлопнулась дверь. Пора вставать.

Со стороны могло бы показаться, что она не может дождаться, когда муж уйдет, потому что не любит его, а лишь терпит. Ничего подобного. Наталья обожает вечера, когда вся семья в сборе. Их совместные ужины, иногда при свечах — Поросенок пищит от восторга, так ей нравятся такие сюрпризы. А потом Светка отправляется в постельку, а родители… Тоже в постельку, только во взрослую, и не сразу. Они еще долго сидят вдвоем, потягивают красное винцо — Наталье все равно, она и белое уважает, но муж предпочитает красное. Смотрят кино, или просто разговаривают. Из колонок фоном льется музыка, тихонько, чтоб не мешать. А они смеются — Наталья что-нибудь смешное про Поросенка рассказывает. Поросята — они такие. Смешные.

Но по утрам все иначе. Не сказать, что утрами Наталья мужа с дочерью не любит. Любит. Но это не их время. Если приходится вставать при них — она потом целый день всполошенная ходит. А во всполошенной голове фантазии не родятся, они ее десятой дорогой обходят. Фантазиям первозданный покой нужен. Наталья когда-то про киношников читала, как гримеры работают. Есть у них такое понятие: "утреннее лицо". То есть актриса к гримеру должна попасть без намека на макияж, без кремов и прочих кожных радостей. Как проснулась-умылась, так и на грим явилась. Утреннее лицо. Чистое. От наносного свободное.

Так же и Наталье для работы нужна утренняя душа. Незамутненная не только посторонним, но даже самым важным. Важное будет потом, вечером. А утром нормальным людям надо работать.