Мойра Тарлинг - Я вас не помню...

Осторожно поглаживая живот, чувствуя движения ребенка, она улыбнулась. Успокоенная, сунула ноги в комнатные туфли, набросила халатик и направилась в детскую комнату.

Уже на третьем месяце беременности Мэгги сделала открытие, что временами ей лучше всего спится в кресле-качалке.

Опустившись в кресло, она раскачала его и закрыла глаза. История Ричарда и Беверли снова напомнила ей ночь, когда они с Диланом любили друг друга.

Тогда Дилан сразу же после похорон ушел спать. Ушла в свою спальню и Мэгги, чувствовавшая себя одинокой и потерянной. Угнетенная сознанием того, что она больше никогда не увидит ни отца, ни Розмари, она громко разрыдалась.

Слезы заливали ее лицо. Опасаясь, что Дилан услышит ее плач и войдет, она уткнулась лицом в подушку и дала полную волю слезам.

Послышался стук в дверь, а затем раздался голос Дилана. Мэгги, охнув, быстро вытерла нос, чтобы выглядеть прилично.

– Со мной все в порядке, – хриплым голосом ответила она, глуша рыдания.

Но уже были слышны шаги, пересекавшие комнату, и она почувствовала, как Дилан сел на край ее постели.

– Мэгги, не надо так плакать... от этого вам станет еще хуже. – Он сказал это тихо, и в его голосе звучали сочувствие и боль. От этого слезы у Мэгги полились еще сильнее.

– Пожалуйста, оставьте меня, – простонала она так тихо, что ее мольба едва была слышна.

– Мэгги... – Ее имя слетело с губ Дилана как легкий вздох, и, когда его рука подняла ее голову с подушки, она снова жалобно застонала. – Я знаю, как вы себя чувствуете, Мэгги, поверьте мне, знаю, – шептал он ей на ухо, все сильнее прижимая ее к себе.

Мэгги всхлипнула.

– Как это несправедливо! – Голос дрогнул от охватившего ее волнения и растерянности.

– Вы правы, – спокойно согласился Дилан. – Судя по моему опыту, в жизни чаще всего так и случается.

Мэгги постаралась отодвинуться от него подальше и вдруг с удивлением и испугом обнаружила, что Дилан обнажен до пояса. Сердце се замерло, и по телу пробежала дрожь.

– Плакать не стыдно, Мэгги, – продолжал Дилан. – Слезы – это начало выздоровления. Они оба были для нас очень близкими людьми, и нам будет не хватать их.

Уловив нотки настоящей печали в голосе Дилана, Мэгги посмотрела на него. Их взгляды встретились, сердце замерло; пространство между ними было так узко, что мешало дышать. Это длилось всего мгновение, но в следующие секунды они, как разные полюсы магнита, прильнули друг к другу.

Мужчины целовали Мэгги и раньше, но... никто не целовал ее так. Страсть, охватившая ее от этих поцелуев, была подобна пламени. Она прерывисто дышала, вдыхая вместе с соленым запахом океана запах сильного мужского тела.

Дилан неожиданно прервал поцелуй и рукой отстранил Мэгги от себя. Она чувствовала, как дрожит его напряженное тело.

– Мэгги, – произнес он глухим голосом. – Мы не должны...

Мэгги показалось, что ей дали пощечину.

– Ты не хочешь меня? – Губы ее дрожали, слезы жгли глаза.

– О, я хочу тебя! Ты не должна сомневаться. – Он произнес это сквозь сжатые зубы, руки его напряглись. – Но мы не можем, ты должна это понять... ведь это – сущее безумие!

Когда пальцы Мэгги быстро закрыли ему рот, прекратив всякие протесты, она почувствовала, как по его телу вновь пробежала дрожь. Но губы Мэгги с неожиданной для нее самой смелостью уже тянулись к его губам. Ее первый поцелуй был робок и вместе с тем смел, и преграда рухнула. Дилан целовал ее так, будто у него уже не будет завтрашнего дня.

Мэгги отвечала ему со всей страстью первой любви. Его руки нетерпеливо срывали с нее ночную сорочку и жадно гладили ее обнаженное тело. Он был умелым любовником, это Мэгги поняла сразу же по его долгим поцелуям и ласкам, и она торопилась учиться у него. Следуя ему, ее руки тоже ласкали его тело, и наградой ей были страстные стоны и бешеный ритм ударов сердца Дилана. Все ее тело горело от его прикосновений.

Потом, обессиленные, они долго лежали, не размыкая объятий, и когда Мэгги открыла глаза и встретила взгляд Дилана, ей показалось, что она никогда не сможет прочитать, что таится в них. Он снова притянул ее к себе. Слеза, упав с ресниц Мэгги, медленно проложила свой след по ее щеке...

– Мэгги, что вы здесь делаете?

Голос Дилана заставил ее опомниться и открыть глаза. Мэгги быстро смахнула слезы, радуясь тому, что в комнате царил полумрак.

– Ничего, все хорошо, – ответила она, стараясь, чтобы ее голос не дрогнул. – Мне было не по себе, я не могла уснуть, вот и все. – Она с усилием встала с кресла и оправила халатик.