— Ты думаешь, что дневник может нам чем-то помочь, что Джеймс прочитал его и нашел в записках Тересы Гарланд какое-то упоминание о распятии?
Стефани на минуту затихла.
— Подожди минуту. Перед моим отъездом папа говорил что-то, что я не поняла, подумала, что он бредит, и не обратила на это внимания.
— Что он сказал?
Она закрыла глаза и сосредоточилась.
— Что-то о… распятии. Что-то о том, что его спрятали… как часы.
Ее глаза широко распахнулись, и она взглянула на Энтони.
— Часы? Какие часы?
У Стефани снова возникло то странное чувство, что она раньше знала песню, которую сейчас не могла вспомнить, только теперь мелодия звучала громче, и слова становились на свои места.
— Энтони, он знал, что мы найдем фальшивку. Он знал, что это будет подделка. Как у нас дома. Папа приказал сделать два сейфа: один настоящий, а другой, чтобы обмануть воров.
— А настоящий находится за часами, — сообразил Энтони. — Но почему Курт принял на себя такие хлопоты? Одной пещеры вполне хватало для того, чтобы спрятать распятие.
Ее ум быстро заработал, просчитывая возможные варианты.
— Предположим, Курт оставил шкатулку с настоящим распятием в пещере и сказал Тересе о том, где спрятал его.
— В этом больше смысла, — согласился Энтони, глядя на нее. — Поскольку он планировал позже забрать его, он бы не стал тратить время на маскарад.
— Правильно. Но затем был убит священник, а сам Курт умер после того, как выходил Тересу. Она была единственной оставшейся в живых из тех, кто знал, где спрятано распятие.
Энтони медленно кивнул.
— Было бы глупо воспользоваться им, поскольку оно было краденым.
— И она могла не хотеть, чтобы кто-либо еще знал наверняка, что Курт украл его. Каким бы он ни был, ясно, что он был предан ей. Она, безусловно, любила его, это видно по портрету. Ее беспокоила мысль о распятии, просто лежавшем в пещере. Оно принадлежало Габсбургам и, в конечном счете, должно было вернуться к ним. Но она не могла вынести, что Курта заклеймят как вора, по крайней мере, не тогда, когда она была еще жива.
Энтони, который обнаружил множество подобных трагических историй во время поисков древностей в течение многих лет, нашел этот рассказ вполне правдоподобным и даже не лишенным трогательности.
— Хотел бы я знать, кто помог ей доставить туда статую? — сказал он. — Джеймс сказал, что они ее спрятали, не так ли?
Стефани кивнула.
— Я помню это очень смутно. Это должен был быть кто-то, кому она доверяла. Не знаю, зачем она придумала трюк с фальшивым распятием. Чтобы отвести глаза случайному вору, если он найдет пещеру?
— Весьма вероятно. Может быть, мы найдем ответ в ее дневнике?
Внезапно Стефани испытала потрясение. Распятие! Неуловимая реликвия, которую ее отец искал всю свою жизнь — они нашли ее! Ее отец, Энтони и она сама — каждый из них внес свой вклад, они вычислили нахождение бесценного предмета, изготовленного почти пять столетий тому назад.
Она внимательно посмотрела на свои ладони и пробормотала:
— За часами. За подделкой, короче говоря.
— В статуе, — сказал Энтони.
Стефани нервно засмеялась и взглянула на него загоревшимися глазами.
— Мы нашли ее, Энтони, мы нашли ее!
— Ты нашла ее. Ты и Джеймс.
Он не сомневался, что распятие будет там, где оно ждало их уже несколько столетий.
— Папа сделал большую часть работы, но если бы ты не был со мной, этого никогда бы не произошло.
Ее нежное лицо изменилось, и она подняла руку, чтобы прикоснуться к его щеке.
— Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, милая, — сказал он, прижимая ее к своему сердцу.
Австрийские власти были очень довольны, когда на следующий день Энтони и Стефани вернулись из своей последней поездки в горы с распятием из литого золота, усыпанным рубинами и бриллиантами. Распятием Габсбургов.
Поскольку Стефани уже имела разрешение вывезти распятие в Штаты, чтобы показать отцу, она и Энтони смогли покинуть страну день спустя. Власти решили пока не объявлять публично о находке, чтобы не вызвать переполоха среди коллекционеров или средств массовой информации.
Неделю спустя после того, как Стефани Стерлинг вылетела из Штатов, несчастная, одинокая, испытывающая тревогу, напряжение и беспокойство, она вошла в спальню своего отца, неся в руках тяжелый деревянный ящичек. Энтони шел за ней.
— Папа, — позвала она тихо. — Мы хотим кое-что показать тебе.
Прошло два месяца с тех пор, как она и Энтони покинули Инсбрук, и шесть недель со дня их тихой свадьбы. Ее отец присутствовал на церемонии бракосочетания, хотя и в инвалидном кресле. То, что он держал в своих руках мечту всей жизни — распятие Габсбургов, — сделало для его здоровья гораздо больше, чем все медикаменты, и, хотя он был еще слаб, врачи были уверены в улучшении его здоровья.
Читать дальше