Хиллиард Нерина: Бесценный символ

Господи, оставь ей жизнь! — подумал Пол.

Он заставил себя говорить спокойным голосом.

— Они обогнали нас, вероятно, на час. Подумай, Энтони. Есть ли какой-нибудь путь, которым мы можем добраться туда раньше их? На вертолет нет времени, даже если мы и найдем площадку рядом с пещерой, где сможем приземлиться. Путь на лошадях единственный?

Энтони медленно кивнул, затем, положив кусок распятия на стол, двинулся к двери.

— Единственный, но я знаю один более короткий.

Не сразу до Пола дошел смысл услышанного, но через час он понял. Они взяли лошадей и винтовку, которую владелец конюшни вручил Энтони мгновенно, едва он выразил просьбу, и отправились в горы. Энтони ехал быстро, и Пол, менее опытный в верховой езде, прилагал все усилия, чтобы не отстать от него. Он думал, что справится, пока лошадь впереди не начала самоубийственный подъем по горной тропинке. Когда Пол понял, что намеревается сделать Энтони, он не стал тратить ни сил, ни энергии, чтобы отговорить своего друга. Он был слишком занят тем, чтобы не слететь в пропасть.

Единственный путь к пещере шел, извиваясь, среди высоких пиков и узких пропастей. Ни один человек в здравом уме не выбрал бы этот путь. Но Энтони не был в здравом уме в данный момент.

Как только они оставили Инсбрук позади себя, Стефани поняла, в чем ее преимущество. Она только не знала, как им воспользоваться.

Говард был плохим наездником. Он заставил ее ехать впереди и держал пистолет постоянно направленным на нее, но она видела достаточно, чтобы сообразить, что наездник из него никудышный. Он был в состоянии уверенно держаться в седле при обычных условиях, но не на пересеченной местности. И как только они начали взбираться по извилистой горной тропинке, за спиной девушки раздались сдавленные проклятия.

Стефани никогда так не ценила свою собственную сноровку, как сейчас. Она позволила телу расслабиться, в то время как ее ум отчаянно работал. Пистолет Говарда больше не был приставлен к ее спине. Его палец на курке не был так сильно напряжен, как в начале. Она не знала многого об огнестрельном оружии, но полагала, что это дает ей дополнительную долю секунды до того, как он может выстрелить.

Слишком мало!

Может быть, стоит испугать его лошадь? Неопытный всадник может не удержаться при внезапном движении лошади и выронить пистолет или, по крайней мере, схватиться за луку седла, теряя драгоценные секунды. Или же его лошадь понесет, и у него не будет возможности метко прицелиться на всем скаку.

Она прикусила до крови нижнюю губу, пока они взбирались все дальше и дальше в горы, все ближе и ближе к пещере. Стефани старалась держать плечи поникшими и выглядеть как можно более подавленной, чтобы он не заподозрил ее планы. Она старалась также не думать об Энтони, потому что ей становилось неимоверно больно, когда она представляла, что может больше никогда не увидеть его.

Пещера. Нужно начать действовать до того, как они войдут в нее. Как только Говард почувствует землю под ногами, шансы уйти от него будут равны нулю. И мысль о том, чтобы войти спиной к нему в то темное тесное место, была ужасающей, словно это была ее собственная могила.

Не надо думать об этом.

План, ей был нужен план. Она достаточно легко могла испугать его лошадь и верила, что справится со своей. Но ей надо было быстро оторваться от него. Очень-очень быстро. Осматриваясь вокруг, не поворачивая головы, она пыталась вспомнить, той ли дорогой ехали они с Энтони вчера. Казалось, что той.

Если это так, то до того как они доберутся до пещеры, им встретится множество препятствий в виде больших валунов и сваленных деревьев, и если даже Говард усидит на лошади, он не сможет метко стрелять в подобной обстановке.

Лежа на скале над входом в пещеру, Энтони держал наготове винтовку, поджидая всадников. Его ум был полностью сконцентрирован только па точном попадании в цель. Он даже не отдавал себе отчета в том, что рядом с ним находится еще один человек.

— У тебя может и не быть второго шанса, — сказал Пол.

Энтони едва услышал его, но ответил:

— Знаю.

— Ты помнишь, как он обращается с заложниками… Не позволяй ему прикасаться к ней.

— Нет. Я не позволю ему этого. — Голос Энтони был ледяным.

Пол едва отдышался. Этот подъем будет преследовать его в кошмарах многие годы. Он до сих пор не мог прийти в себя от изумления, что они живы.

Внимание Энтони, казалось, было направлено только на то, чтобы добраться сюда, но, как только они слезли с лошадей, он бросил поводья Полу и сказал: