Виктория Абзалова - Хамелеон

Возможно, мы бы больше и не встретились, если бы не очередная досадная случайность. На мою зеленую страну обрушилась непогода. Она застала меня еще в городе, но как всегда, если уж не везет, то до конца, и ливень нагнал меня прямо на дороге, как я не торопилась добраться до дома. Ноги утопали в моментально раскисшей грязи: проза жизни, ты ведь этого хотела?

Ничего лучше мне в голову не пришло, как свернуть и пойти пешком до ближайшего человеческого жилья, к которому вероятно и вела видневшаяся до поворота тропинка. Во всяком случае, идти было ближе, чем до дома, а ливень и не думал прекращаться.

Дорога не обманула моих ожиданий. Коттедж утопал в зелени, намокшие ветки клонились и стучали в окно: у меня было гораздо более просторно. Я позвонила в дверь, молясь, что бы кто-нибудь был дома. Послышались шаги.

— Простите, пожалуйста. Я снимаю дом тут недалеко, была в городе и не успела…

Я подняла голову, стряхивая с себя воду, и утонула в карих бездонных глазах.

Дьявол!

Жермен медлил. Я готова была поклясться, что он думает, впускать меня или нет. Он явно был раздосадован моим вторжением.

— Конечно, входите.

Он посторонился, и я скользнула внутрь, замерев на пороге, как мокрая полудохлая мышь. С меня текло.

— Проходите, — заметил он мою нерешительность.

Я скинула туфли и чутки и прошлепала босиком, оставляя на светлом полу мокрые грязные следы.

— Возьмите, — обернувшись, я увидела, что он протягивает мне полотенце.

Критически оглядев меня, Жермен неожиданно улыбнулся, — как будто пламя вспыхнуло и осветило его лицо, хотя глаз эта волна все же не коснулась.

— Да, это вряд ли поможет! На вас сухой нитки нет, мадам Рошар.

— Нет, — я почему-то тоже развеселилась.

Он посмотрел вниз на мои ноги, я вдруг сообразила, что стою одна в доме полузнакомого мужчины, размахивая у него перед носом мокрыми чулками… Любой из наших общих знакомых, и все вместе поголовно — упали бы в обморок, а от моей репутации не осталось бы и воспоминаний!

— Может быть в ванную? Придется греть воду и переодеть вас, конечно, не во что, но хоть согреетесь и обсохнете. Ливень и не думает кончаться.

Я посмотрела в окно, и смогла только кивнуть, представляя, что сказал бы Морис, узнав об этом. Наверное, даже не понадобилось бы его травить!

Максимально возможные в такой обстановке удобства были предоставлены мне так быстро, как это только было возможно, демонстрируя насколько он освоился со здешним бытом. К тому времени, как я, завернутая в большой махровый халат, вышла из душа, мокрые следы были уже уничтожены, а Жермен колдовал на кухне.

— Мадам Рошар…

— Аделиз, Делиз, — поправила я, разглядывая обстановку в доме.

Если уж я мылась у него в ванной и сижу в его халате, глупо и дальше соблюдать условности, разыгрывая из себя ревнительницу этикета.

— Хотите кофе?

— Хочу.

Домик был совсем небольшим. Собственно на первом этаже только и было что одна общая комната, совмещавшая в себе гостиную и кухню, и уборная с ванной. На верху в мезонине, должно быть располагалась спальня. Да, не похоже на гнездышко для романтичных встреч! Первое, что меня поразило в доме, так это почти идеальный порядок, который трудно вообразить в логове одинокого мужчины. Второе — отсутствие пепельницы. Значит, он не курит, и сигарет у него можно было не просить — мои промокли вместе со всем остальным.

На диване лежала раскрытая книга и — очки? Очки в простой металлической оправе. Я повертела их в руках. Мысль о том, что король жиголо носит очки, показалась неправильной и забавной.

Я обернулась. Жермен еще возился на кухне. Такой обыденный и простой. Естественный, подобрала я определение. Каким-то образом для меня он, лишенный налета светской любезности и уловок своей 'профессии', перестал ассоциироваться с блестящей безликой толпой.

На несколько минут он замер, касаясь виска тонкими пальцами. Я не видела его лица из-за волос, они сильно отросли и почти ложились на плечи.

— Может быть мне помочь?

— Нет, нет, — Жермен ответил поспешнее, чем собирался.

Я села и взяла одну из книг. И чуть не упала.

— Я сейчас уберу, — опустив на столик поднос с кофе, он забрал у меня из рук и книгу и очки.

— Не знала, что вы интересуетесь восточной культурой, — я без боя отдала ему эпическую поэму шестисотлетней давности с витиеватым названием и томик четверостиший 'Рубаи'.

— Так… просто любопытство, — Жермен был явно смущен, как будто я застала его на чем-то исключительно интимном.