Виктория Абзалова - Хамелеон

ЭПИЛОГ

Тома ощущал все признаки глубокой депрессии. Клодетт сводила его с ума. Он проклинал себя отборной бранью за глупость, которая позволила ему с ней связаться. Она становилась уже 'хорошей' традицией для таких, как он, не пропуская ни одного. Клодетт хотелось романтики, и вот, они застряли в провинции.

Сидя в кафе, Тома курил сигарету за сигаретой и пытался отдохнуть за несколько минут отсутствия своей спутницы. Равнодушный взгляд вяло скользил по улице, вывескам, прохожим. Он мог бы казаться красивым, если бы не утомленный, немного помятый вид.

Неожиданно, что-то привлекло его внимание, и взгляд сам по себе вернулся назад: уперевшись в мужчину у входа в магазин игрушек, вроде бы ни чем не отличающегося от остальных прохожих. Именно он, — что-то в фигуре, жесте, каким он откинул волосы, и голос, который собственно и заставил Тома посмотреть на него, — показалось смутно знакомым. Он повернулся, и Тома едва не выронил сигарету.

Этого человека он не видел около десяти лет. Когда-то Жермен подобрал его на улице и ввел в высшее общество, помог освоиться в Париже… если бы не Жермен, он сейчас был бы либо в тюрьме либо в могиле.

Король. Недосягаемая величина. Совершенство, осознающее самое себя. Жермен был всем, чем сам Тома безуспешно пытался стать.

Он сильно изменился, но судя по всему, время было к нему снисходительным, только что могло привести его сюда?

— Поторопись, Леони, — Жермен снова заглянул в магазинчик.

Тома понимающе усмехнулся, — конечно, женщина, что же еще! Но в эту минуту Жермен появился с очаровательным созданием лет пяти на руках, крепко сжимающим огромную куклу в облаке кружевных оборок.

Остолбеневший Тома, утративший всякое представление о реальности, смотрел, как к ним присоединились женщина, красивая той неброской, глубокой красотой, которую придает уверенность в любви, своем спутнике и себе, и темноволосый большеглазый мальчишка лет десяти.

Тома проводил их совершенно потерянным взглядом. Даже если бы он не слышал требовательного 'папа', сходство мальчика и Жермена говорило само за себя.

— Что с тобой? Ты как будто увидел привидение? — раздался ненавистный голос Клодетт.

Тома пришел в себя.

— Вроде того, — буркнул он, встал и, не оборачиваясь, пошел по бурлящей жизнью улочке.