Она не обманывала себя. Прекрасно понимала, что влюбилась с первого взгляда, безнадежно, так, как никогда еще не влюблялась. Она подумала и честно поправила себя – так, как влюбилась двадцать лет назад в Мишкиного отца... Вспоминать об этом не хотелось, ибо тогда разочарование наступило через год, прорвалось через три года, когда Мишке было уже полтора, а расставание длилось еще год, мучительно, с надрывами, унижениями, просьбами матери не спешить, подумать... Мать сама прошла все круги мучений матери-одиночки, так как отец, красавец-майор, погиб в Афганистане в самом начале этой нелепой, никому не нужной, заранее проигранной войны. Мать, вольнонаемный врач полевого госпиталя, после гибели отца села на иглу. И хотя говорили, что для врача сие нетипично, мать опровергла утверждение своим страшным примером. В Москве она излечилась от пагубной страсти, но восстановить подорванное здоровье уже не могла, да и не хотела, благо Каролина благополучно росла под присмотром бабушки, особых хлопот не требовала, успехами в Центральной музыкальной школе радовала, поступила в консерваторию и вдруг – бац! – роман на первом курсе, рождение ребенка, академический отпуск, треволнения... Потом развод...
«Боже, сколько же я горя принесла маме, – подумала Каролина. – Счастье еще, что она с Мишкой успела поняньчиться, нацеловаться, наиграться перед тем, как вдруг, неожиданно, умерла от остановки сердца во сне. Вот так: шла, шла и остановилась...»
Мысли начали путаться, но все чаще возвращались к Алексу. Странно, его лица она не помнила, только серую великолепную замшевую куртку. А вместо лица – седые виски. И еще злые глаза Ариши. Так она и заснула, невнятно оправдываясь перед лучшей подругой – в чем, и сама не могла бы объяснить в полусне.
Проснулась Каролина поздно.
Детей не было. На кухонном столе лежала записка. Четким почерком Дины было написано, что матери надлежит подготовиться к приезду Мишки и что деньги на праздник она оставила на кухне, в ящике стола. Там и доля Андрея.
Каролина не удивилась. Последний год Андрей время от времени вносил в семейный бюджет заметные суммы. Сам отмалчивался, но Динка призналась, что он стал ходить в одно место, где тусуются любители армрестлинга – потягаться на локотках. Армрестлингом он увлекся недавно, и неожиданно у него пошло. Многие, покупаясь на его юношеское, покрытое нежным пушком лицо с пунцовым румянцем, выходили против него, закладываясь на солидные суммы. Он часто выигрывал. Но случались и проигрыши. Правда, по словам Дины, баланс получался в его пользу. Каролина тогда разволновалась, решила провести воспитательную беседу, но дочь ее отговорила, пообещав, что будет сопровождать брата в качестве телохранителя и наставника.
–?Какой из тебя телохранитель, дитё? – воскликнула Каролина.
–?Мать, может быть, пояс у меня и не черный, но ребром ладони я любого мужика, если он не каратист, положу.
–?Боже мой, этого мне только не хватало!
Словом, с детьми было одновременно и спокойно – росли хорошими, без особых хлопот, – и в то же время беспокойно – уж больно один в одного, все оказались боевыми, словно не от разных отцов, а от какого-то бойцовского петуха появились на свет. Она жаловалась подруге, но Ариша успокаивала, говорила, что время такое, когда лучше быть агрессивным, сильным, напористым, чем интеллигентной мямлей, хотя агрессию Каролина ни в ком не одобряла.
Она приняла душ, позавтракала, посчитала свои деньги в ящике тумбочки и те, что оставила Дина. Должно хватить и на подарки старшему, и на пристойную встречу в ресторане. Подумала, что, может быть, не стоит идти в чужой, незнакомый и шикарный, но как-то так получалось в последние годы, что она привыкла прислушиваться к советам дочери...
По пути в гримерку Каролина заглянула в зал. Алекса в ресторане не было.
Каролина уселась перед зеркалом и, оглядев себя критически, выпила рюмочку коньяка, закусив дешевенькой шоколадкой «Аленка». Одна-одинёшенька, словно алкоголик, подумала она. А может, надо говорить алкоголичка? Ну нет, к ней это слово категорически не подходит. Она пила редко, предпочитала красное вино, а коньяк держала, как лекарство. Точнее, как валерьянку – иногда вдруг накатывала на нее боязнь подиума. Откуда, после почти пятнадцати лет выступлений? Однокурсники, среди которых были и лауреаты конкурсов, успокаивали, говорили, что это в порядке вещей.
Сегодня набросали ей в футляр от скрипки много, – кстати, она так и не решила для себя, что это: чаевые или гонорар? – так что она вызвала такси.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу