Энн Хэмпсон - Любовь, как следствие вендетты

Тони прервалась, у нее перехватило дыхание. Пэм очень оптимистично смотрела в будущее или, быть может, уговаривала себя. Но она не сможет скопить денег на четыре билета до Родоса. Дарес качал головой и хмурился, и Тони решила, что он думает о том же.

"Что касается денег, которые Дарес хочет прислать, — писала Пэм, — то фунтов будет вполне достаточно. Я только хочу купить что-нибудь приличное из одежды для больницы, более пристойное для общественного места…"

Тони положила письмо на стол.

— Разве она не отважная женщина? Ты даже не представляешь, что она пережила с тех пор, как умер ее муж.

— Могу себе представить, — последовал решительный ответ. Наклонившись, Дарес взял письмо и перечитал его еще раз. — Ты писала, сколько я собирался послать ей денег? — коротко спросил он.

— Нет.

— Тогда она неправильно поняла?

— Нет, она поняла. Я ведь говорила тебе об ее гордости, Дарес. Она не возьмет деньги от меня. Поэтому я вынуждена покупать детям вещи.

Он странно посмотрел на нее поверх листа, который держал в руках. Может, он подумал о счете, который пришел из магазина в Родосе и удивился, как она посмела сказать, что накупила детям подарки? Она отвела взгляд, не

желая напоминать ему о счете, который ему пришлось оплатить.

— Ей нужны деньги… и, конечно, не фунтов. Это никуда не годится.

— Она будет настаивать на возвращении долга, — предупредила она.

— Мы разберемся с этим. Дай мне знать, какая сумма необходима, и я немедленно приму меры, чтобы перевести деньги в Англию. — Он замолчал, а потом задумчиво добавил: — И я думаю, что тебе лучше поехать туда, сможешь навещать ее в больнице, а затем привезти ее сюда, как только она сможет. — Его слова, произнесенные спокойным холодным тоном, ошеломили ее так, что она потеряла дар речи.

— Привезти ее сюда? — выдохнула она наконец. — Ты хочешь сказать, что оплатишь ее билет?

— Пэм надо восстановить силы, и здесь, где прекрасный климат и море, она поправится быстрее. И она будет с детьми.

Тони изумленно покачала головой, бормоча, что не понимает его. Он улыбнулся на это и ответил ей с юмором:

— Тогда это относится к нам обоим. Я совершенно уверен, что не понимаю тебя.

И, не удивляясь, Тони покаянно вынуждена была согласиться. Она была такой, какую ненавидит любой мужчина — жадной, непокорной, пренебрежительной. С важным видом она беззаботно влезла в долги, заставив Дареса оплачивать то, что никакими способами не могла вытянуть из него. Она пыталась опозорить его в его деловых кругах, она притащила в его дом трех невоспитанных детей с единственной целью — досадить ему.

Единственное, что ее оправдывало, — ее глубокая любовь к детям, ответная любовь их к ней всегда была легко различима. Ее забота о Пэм и о матери, когда она решила забрать детей. Ее изменившееся отношение к мужу. Он, должно быть, заметил более дружелюбные манеры Тони, исчезнувшие враждебность и презрительность. Но он не мог знать о странной тоске в ее сердце и о всепроникающем желании создать с ним настоящую семью.

Он все еще смотрел на нее, и она улыбнулась. Выдала ли она себя? То, что она понимает его язык, и все причины, провоцирующие ее действия. Она вспомнила сцену, когда требовала первую выплату, и которую получила.

Оправдывают ли это ее мотивы? Дарес бы не простил, она была в этом уверена. И в любом случае, как он отнесется к ому унижению, узнав, что она понимала все, что он говорил? Он так горд… Нет, Тони чувствовала, что ему не надо пока это знать. Когда-нибудь она обязательно заговорит по-гречески, коль скоро она здесь живет, но он должен думать, что она узнала его язык позже, в результате общения с жителями Линда.

К середине сентября Пэм прибыла на Родос в сопровождении Тони.

— Не надо со мной так носиться, — протестовала она поначалу, когда Тони принесла ей завтрак. Пэм сидела на огромной белой кровати, укутанная в сатиновое покрывало, на плечи была накинута пижамная куртка. Балконная дверь была широко распахнута, и через нее на постель падали солнечные лучи.

— Дарес с самого начала говорил, что тебе нужен полноценный отдых.

Тони накрыла на стол и налила сестре кофе.

— И Дарес ждет, чтобы все его инструкции были выполнены. Тут половина молока и ложка сахара. Как ты любишь.

Пэм подняла глаза на Тони, и в них блеснули слезы.

— Ты очень счастливая Тони — он замечательный.

Тони забралась с ногами на кровать рядом с Пэм и задумчиво посмотрела в окно на Акрополь с его башенными стенами глубокого золотисто-коричневого цвета в косых лучах утреннего солнца. У нее вырвался вздох. Отношения между ней и Даресом не стали развиваться дальше так, как ей хотелось бы. Правда, на прошлой неделе он на несколько дней уезжал по делам, так что они немного пробыли вместе с тех пор, как она вернулась в Линд. Но в те редкие встречи он не был ни холоднее, ни горячее, чем до того дня, когда поцеловал ее, выразив этим, как ей хотелось бы думать, свою признательность и любовь к ней.