Элисон Келли - Святая невинность

Стив Купер однозначно отошел на второй план, но на смену ему пришли Кайлы, Адамсы и Камероны. Настали дни, когда ее присутствие в доме ограничилось просто ночевками и необходимой личной гигиеной. Они не садились вместе за стол, с тех пор как двенадцать дней назад его угораздило поцеловать девушку в прачечной. А единственным, что она говорила, когда они сталкивались друг с другом, была фраза: «О, привет, я уже ухожу».

Бретт убеждал себя, что ему наплевать. У него хватало забот и без того, чтобы еще думать, чем там занимается Джоанна. Сегодня состоялась генеральная встреча в агентстве, на которой потребовалось его присутствие, поскольку Меган снова улетела в Лондон. Затем позвонил его юрист и сообщил, что парочка, продающая недвижимость, на которую Бретт положил глаз, решила развестись и одна из сторон вроде бы отказывалась продавать дом. И для завершения картины его восемнадцатимесячный контракт с одним сетевиком находился под угрозой. Накануне подписания договора на создание программы «Стиль жизни» Бретт обнаружил, что менеджер сети намерен взять под свой контроль не только прием на работу персонала, но и вообще все производство программы.

Нет уж, увольте, решил он, заходя в темный дом после очередного бесполезного ужина с сетевиком, только полуголой, будоражащей его гормоны Джоанны ему и не хватало для полного счастья.

Сначала Бретт собирался прямиком направиться в спальню, но, подумав немного, остановился на баночке пива и просмотре ночного спортивного шоу по телевизору. Часом позже, когда Бретт подошел к двери прачечной, чтобы проверить, заперта ли она, он заметил одинокую фигурку, сидящую на заднем дворике.

— Джоанна, это ты?

В куртке и джинсах она сидела на земле, обхватив руками колени, а прибрежный ветер трепал ее черные волосы, откидывая их с лица.

— Ты чего сидишь тут в темноте, здесь ведь можно зажечь свет, вот так, — сказал он, поворачивая выключатель. — Тебе повезло, что я не успел запереть дверь.

Ему показалось, будто Джоанна пожала плечами, но это могла быть и простая дрожь. Глядя в сторону пляжа, она ответила:

— Не волнуйся. Я за собой закрою.

Девушка явно давала понять, что хочет побыть одна, но Бретт сделал вид, что ничего не заметил.

— Но почему, скажи на милость, ты сидишь здесь, в полном одиночестве? — спросил он.

— Думаю.

Односложный, безжизненный ответ, определенно наполненный болью.

Невольно ощутив, что девушке нужна поддержка, Бретт присел рядом на земляную площадку. Джо никак не отреагировала, поэтому ему ничего не оставалось делать, как только присоединиться к ее молчаливому созерцанию горизонта.

Просидев так минут пять, Бретт начал испытывать отвращение к своему пафосному жесту и решил, что пора убираться отсюда. Но стоило ему подняться на ноги, он услышал слабый голосок девушки:

— Я так надеялась, что она меня простила… Думала, со временем она успокоится и… и поймет: я вовсе не пыталась отвергнуть ее образ жизни, просто хотела пойти своей дорогой.

— Ты говоришь о своей сестре… — Его голос потерял обычную уверенность. Он боялся спугнуть девушку каким-нибудь неосторожно сказанным словом и заставить ее снова уйти в себя.

— Она ненавидит меня, Бретт, — прошептала та. — А ведь, кроме нее, у меня никого нет. У нас не осталось других родственников, родители давно умерли, а Вера… не хочет иметь со мной… ничего общего… — Ее голос перешел в сдавленные рыдания.

Бретт не мог вспомнить, прижал ли он ее к своей груди, желая успокоить, или она сама прильнула к нему, но это уже не имело значения. Главное, он крепко обнимал Джоанну и молился, чтобы Бог наделил его способностью исцелить ее неизбывное горе.

— Я писала ей каждый день, хотела все объяснить. — Слезы, бегущие ручьями, мешали ей говорить. — Даже когда надежды на ответ уже не оставалось, все равно продолжала писать… А сегодня… сегодня у нее день рождения, и я… я позвонила ей, чтобы… поздравить… и… и…

— Тише, родная, тише. — Бретт нежно убаюкивал девушку, слегка поглаживая по голове. — Успокойся…

Он почувствовал, как Джо качает головой, зарывшись в его грудь.

— Я думала, что все… наладится. Но ничего не вышло… Вера никогда меня не простит, никогда…

Бретт, конечно, не знал всех подробностей, приведших сестер к такому разрыву, но одно знал наверняка: Вера отказалась от Джо, когда та больше всего нуждалась в поддержке и была особенно ранима. Хотя, в этом-то и заключалась основная проблема: доверчивое сердечко Джо навсегда останется ранимым, будет ей двадцать два года или девяносто два.