Элисон Келли - Святая невинность

Надо же было такому случиться! Обнаружить, что понравившаяся девушка принимает тебя за гомика, — это вывело бы из равновесия кого угодно. Пожалуй, быть отвергнутым даже приятней, а то теперь получается, она его просто не замечала, и все старания Бретта пропали втуне…

Настойчивый звонок в дверь отвлек его от дальнейших размышлений. Подняв голову, он увидел Джо, стоявшую на пороге комнаты, прижимая к груди заветный журнал.

— Наверно, Стив, — предположила она.

Замечательно! Именно то, что нужно. Ее мерзкий ухажер, пожалуй, успокоит его сейчас, как никто другой!

— И куда вы на этот раз отправитесь? — ехидно поинтересовался он. — Очередной поход с поеданием сахарной ваты?

Но Джо поджала губки:

— Нет, знаешь, мы как раз собирались пообедать здесь.

Решив, что ему лучше убраться от греха подальше, Бретт поднялся и, вырвав у нее журнал, покинул комнату.

В своей спальне он бросился на кровать и, быстро пролистав журнал, на девятой странице нашел нужную статью.

Первый параграф был посвящен двум основным проблемам современной женщины: самых приличных мужиков уже разобрали, а оставшиеся красавчики — все голубые. Затем автор приводил некоторые признаки, позволяющие женщинам не тратить драгоценное время, хлопая зря глазами перед парнями, которые изначально «не способны быть воинами на полях страсти».

Наконец очередное предостережение журнала привлекло внимание Бретта. Оказывается, женщинам следует относиться с особой осторожностью к «любому красивому мужчине, если он больше тебя смыслит в моде и чьи советы по поводу твоего гардероба на самом деле полезны!».

Статья умалчивала о тех редких случаях, когда парни были генетически предрасположены к хорошему вкусу. Бретт с отвращением вспомнил, как вчера консультировал Джо, собственноручно затягивая веревку на своей шее!

Он в ярости швырнул журнал на пол, сопровождая это нецензурной бранью. Но, осознав, что не на шутку разошелся, решил взять ситуацию под контроль.

Бретт глубоко вздохнул и постарался поставить себя на место Джо. Если быть объективным, то подозрения столь наивной девушки, как Джо, легко понять. Особенно после того, как он приложил титанические усилия, стараясь удерживать дистанцию. Да, поговорка о дороге в ад, вымощенной благими намерениями, нашла свое применение в его жизни.

Проблема в том, что он все еще страстно желал ее. Но даже сейчас, узнав правду, Джо все равно не скоро избавится от того образа, который успел у нее сложиться. И потом, нельзя забывать о добряке Стиве…

— Здорово, приятель. Как поживаешь?

— Спасибо, Бретт, замечательно. — Купер улыбнулся. — А ты сам-то?

— Стараюсь. Джоанна, можно тебя на минуточку?

Несмотря на совсем безобидную просьбу, Джо нервно взглянула на него, но все же последовала через кухню в прачечную, явно сгорая от любопытства услышать, что скажет ей Бретт. Только легкое покусывание губ выдавало ее волнение.

Но Бретт не спешил, намеренно заставляя девушку ждать.

— Я слушаю, — начала она первой, смущенно переступив с ноги на ногу.

— Да вот, изучил статейку.

— И что?

— Большего вздора мне не приходилось читать за всю жизнь, — сказал он спокойно. — И мой тебе совет: если не хочешь сделать из себя посмешище в будущем, лучше забудь все, что там написано.

Ее лицо залилось обычной краской. Она коротко кивнула и уже собралась уходить, но не успела сделать и шага, как Бретт сжал ее в своих объятиях.

Этот поцелуй предназначался для того, чтобы преподать Джоанне хороший урок, что значит приходить к скороспелым выводам. Но хладнокровно разработанный план, созревший под душем, с треском провалился: девушка вступила с ним в отчаянную борьбу.

Бретт вынужден был отступить, и перед ним предстало ее разъяренное личико.

— Совсем не обязательно меня тискать, если хочешь доказать, что ты мужчина, — возмущенно выкрикнула Джоанна.

И прежде, чем Бретт успел сказать что-нибудь в свое оправдание, она убежала назад к Куперу. А Бретт снова почувствовал себя самым большим в мире придурком.

Бретт понял, что попытка изменить мнение девушки относительно его сексуальной направленности не увенчалась успехом.

Джоанна стала замкнутой и осмотрительной, от прежней раскованности не осталось и следа. Она больше не разваливалась на софе в ночной рубашке, читая журналы. Исчезли спонтанные улыбки и восторженные рассказы обо всем показавшемся ей безумно интересным.