Кэролайн Андерсон - Розовый коттедж

Он отвернулся, взял кружку и стал пить чай, прислонившись к теплой плите. Почему-то его до костей пробирал холод. И еще он задыхался от злости.

Он был настолько зол, что мог что-нибудь разбить. Или ударить. Дверь? Стену? Но не Джулз. Никогда. И неважно, как сильно она его разозлила.

– Макс?

Он посмотрел на нее.

– Ты не мог бы забрать от меня Аву? Она наелась, и ей нужно отрыгнуть. Походи с ней немножко, хорошо? Ой, возьми вот это – она может срыгнуть на тебя.

Вместе с дочкой – его бесценной дочкой – Джулия вручила ему мягкую салфетку. Господи, к этому надо привыкнуть. Девочка снова лучезарно заулыбалась, загулькала и... срыгнула. Он вытер ей ротик и тоже улыбнулся.

– Ах ты, пьянчужка, – с нежностью произнес он, а девочка гулькнула и схватила его за нос.

Макс поднес ко рту кружку с чаем, собираясь отхлебнуть, но тут детская ручка задела кружку и чай вылился на него. Ребенка он вроде бы успел отстранить, а сам обжегся. Но тут Ава сморщилась и закричала. Господи! Вода. Холодная вода. Он поднес ее к раковине и стал брызгать на нее из-под крана холодной водой. Джулия опустила Либби в манеж и подбежала к нему.

– Дай ее мне.

Она быстро положила Аву на стол и сняла с нее одежду. Салфетка впитала большую часть горячей воды, и девочка не обожглась, но была на волосок от несчастья. Максу чуть дурно не сделалось от ужаса. Он безответственный дурак!

– О чем ты, черт возьми, думал? Разве можно держать чашку с кипятком около ребенка! – со злостью выкрикнула Джулия.

– Прости. Я не подумал... С ней все в порядке? Может, нужно отвезти ее в больницу?

– Нет, к счастью, на нее почти ничего не попало.

– Но ты же пила чай, когда их кормила.

– У меня был теплый чай, а не кипяток. Как ты думаешь, почему я попросила тебя долить в кружку холодной воды?

Она утешала детей, но обе девочки, испугавшись, кричали, а собака начала скулить. Макс отошел в сторону и схватился за голову.

– Прости. Джулз, прости...

– Подержи Аву, пока я принесу сухую одежду. – Взглянув на Макса, Джулия увидела, в каком он состоянии, и уже более мягко произнесла: – Макс, с ней все в порядке. Она просто испугалась. Прости, что я на тебя наорала. Подержи ее. Я сейчас вернусь.

Он стоял, замерев, с кричащим ребенком на руках. Джулия вернулась с подгузниками и чистыми детскими вещичками. Она забрала от него девочку, а он сел и закрыл лицо руками.

– Ты можешь взять Либби?

Он собрался с силами и встал.

– Разве мне можно доверять?

Она мрачно усмехнулась.

– Придется. Ты ведь их отец.

– Да?

– Макс, кто же еще?

– Не знаю, но, возможно, придется делать анализ ДНК.

Она побледнела.

– Зачем? Я не стала бы тебе врать. И учти – денег у тебя просить я не собираюсь.

– Я не о деньгах, а об отцовстве. Я не думал, что ты будешь мне врать, но также не думал, что ты оставишь меня, ничего не сказав, станешь жить с другим мужчиной, заведешь двоих детей и не сочтешь нужным сообщить мне об этом. Выходит, я тебя плохо знал. Да, я хочу тест на ДНК – пригодится в суде. – Макс чувствовал, что снова распаляется.

– В суде? – Она была потрясена. – Почему в суде? Я не намерена препятствовать твоему общению с детьми.

– Я этого не знаю. Ты вполне можешь снова уехать... спрятаться где-нибудь еще. Ты ведь забрала свой паспорт. Но если решишь подать иск на свое содержание, то я хочу быть уверенным, что деньги пойдут моим детям...

По взгляду Джулии он понял, как глубоко ранил ее, и почувствовал себя последним мерзавцем.

– Не старайся меня разжалобить, – хрипло произнес он, испугавшись, что она сейчас заплачет – а Джулз никогда не плакала! Но его слова возымели обратное действие – она выпрямилась и испепелила его взглядом.

– Какой же ты подонок, Макс. Тебе не нужен тест, чтобы доказать, что отец – ты. Я была с тобой каждую минуту, и днем и ночью. Кто еще мог им быть?

Он пожал плечами.

– А Джон Блейк?

Она непонимающе уставилась на него, потом рассмеялась.

– Джон? Нет, Джон не представляет для тебя опасности. Помимо того, что ему далеко за пятьдесят, он уж точно не мой тип мужчины. Он гей.

Какое облегчение! Макс вздохнул свободнее. Малышки его. Это точно.

И одна из его малышек продолжает кричать, требуя внимания. Он подхватил Либби и подошел к Джулии, которая одевала Аву.

– У тебя мокрая рубашка, – сказала Джулия, бросив на него взгляд. – Ты сам-то не обжегся?

Она произнесла это деловым тоном, без капли сочувствия. А чего он ожидал? Он не заслужил сострадания.