Инид Джохансон: Гром и молния

Как только они приехали домой, Роналд тут же поднялся наверх, пройдя мимо нее с каменным лицом. Мэделин поплелась за ним, с трудом переставляя отяжелевшие ноги и чувствуя себя раздавленной. То, что она увидела, добравшись до их спальни, сразило ее наповал.

Роналд упаковывал вещи, складывая их в чемодан.

— Что ты делаешь?

Дурацкий вопрос. Слепому было понятно, что он делает. Язык Мэделин заплетался, точно у пьяной. Ее начала бить дрожь. Все. Это конец. Больше ничего не будет. Сейчас он соберет свой чемодан и уйдет навсегда.

— Я переезжаю в отель, — холодно заявил Роналд, даже не поднимая глаз, чтобы взглянуть на нее, и плотно затянул чемодан ремнем. — Вернусь через пару дней за остальными вещами. Постараюсь сделать это, когда ты будешь на работе. Остальное обсудим через адвокатов. Не беспокойся: твой ребенок будет обеспечен.

Мэделин бессильно прислонилась к двери, закрыв глаза. Ее сердце рвалось от ужасной, нестерпимой и бесконечной боли.

— Это и твой ребенок, — прошептала она. Мэделин не знала, что хуже — то, что он уходит, или же то, что отрекается от собственного ребенка.

— Перестань разыгрывать из себя героиню дешевой мелодрамы! Все кончено. Я уже достаточно взрослый, чтобы вовремя остановиться. С этим и буду жить дальше. А ты? Ты должна была предвидеть, что рано или поздно такое неизбежно произойдет.

Он сказал так, будто считал, что их разрыв был предопределен с самого начала!

Мэделин знала, что больнее, чем сейчас, ей уже не будет. Теперь она плакала, не стыдясь и не пытаясь скрыть своих слез.

— Скажи мне почему? Скажи! — всхлипывая, умоляла Мэделин. Серебристые глаза Роналда сузились. Заметив, что он кинул быстрый взгляд на часы, она задрожала от смертельной обиды.

— Ах, рассказать почему? — Его голос источал ненависть. — Предпочитаешь рассказ в прозе или же в стихах? — С шумом вздохнув, он решительно расправил плечи. — Все беды начались с того момента, когда я услышал кое-что о моей законной жене. То, что я почувствовал к проклятому Алану Винтеру, заставило меня презирать самого себя. Я долго внушал себе, что не прав. Но ты принуждала меня поверить в твою измену. Ты не давала мне расправиться с этим скотом Марком, отказывалась бросить работу и быть со мной, убегала к Винтеру, как только он позовет, позволяла ему целовать себя...

Мэделин бессмысленно уставилась на него. Это же он сам сбегает, уходит к другой, но перекладывает вину на нее.

Он добавил колким тоном:

— Но что теперь об этом говорить? Ты призналась передо мной и тем жирным уродом, что он сказал чистую правду. Ты была и остаешься любовницей Алана Винтера. — Он поднял чемодан. — Может быть, хватит разговоров? Я ухожу.

Он стоял прямо перед ней, собираясь уйти, бросить ее и все забыть. И он уйдет, не узнав правды.

— Нет! — Мэделин вскрикнула, точно раненое животное. — Нет! Алан и я... между нами ничего никогда не было. Он мой босс, мой друг и ничего больше. Я призналась в другом. — Ее язык отказывался произнести страшные слова, но она знала, что должна это сделать. — Я убила... убила своего первого мужа. Я убила Джереми!

Бесконечный ужас той ночи снова встал перед ней. Она инстинктивно подняла руки, пряча лицо. Но Роналд отвел их, испытующе и безжалостно поглядев на нее.

— Ты понимаешь, что ты сейчас сказала?

Мэделин молча кивнула. Ее зубы стучали, лицо стало мертвенно-бледным. Она была в таком нервном потрясении, что с трудом держалась на ногах. Не говоря ни слова, Роналд подхватил ее на руки и отнес на кровать. Он вышел из комнаты и через минуту вернулся со стаканом бренди в руке.

— Выпей.

Она отрицательно покачала головой, глядя на стакан в его руке, на его пальцы — пальцы, когда-то так нежно ласкавшие ее. Никогда больше он до нее не дотронется...

— Я виновата. — Мэделин в отчаянии посмотрела на него.

Он поднес стакан к ее губам, насильно заставляя ее выпить. Обжигающая жидкость проникла в ее желудок, алкоголь ударил в голову, затуманил глаза.

Роналд сел на кровать рядом с ней, укрыл пледом ноги Мэделин. Она не понимала, почему он так ведет себя. Она ждала иного — взрыва негодования, гнева, упреков. Ей казалось, что после ее признания он окончательно решит вычеркнуть ее из своей жизни.

— Есть только один способ снять тяжесть со своей души — признаться во всем полиции. И заплатить... — Тут голос Роналда дрогнул, но он справился с волнением и продолжил: — Заплатить, сколько потребуется... Я не могу поверить, что ты совершила это без серьезной причины. Ты не способна просто так причинить зло даже животному, не говоря уж о человеке. Значит, тебя к этому вынудили. Расскажи мне все, Мэдди.