Инид Джохансон: Гром и молния

— Нет, здесь живет Марк. — Мэделин покачала головой, сглатывая слезы. — Он распустил о нас сплетню. Я подумала, что только он может все вернуть на место. Она не хочет видеть Алана — так почему она захочет увидеться со мной?

Роналд не ответил, но его взгляд стал сосредоточенным. Она сдавленно пробормотала:

— Я не вынесу, если она по моей вине потеряет ребенка. Я не могу, чтобы это легло на мою совесть...

— А такая опасность есть?

Мэделин молча кивнула, ее губы задрожали.

— Учитывая то состояние, в котором она сейчас...

— Так почему твой драгоценный Алан сам не заставил своего брата все исправить?

— Потому что он еще не знает, что именно Марк распустил сплетню, — удрученно оправдывалась она.

— Тогда ты должна заставить этого ублюдка сказать ей, что он лгал! — Слова Роналда точно ударили ее. — Почему должна страдать невинная женщина?

Он изо всех сил стукнул кулаком по гладкой деревянной двери. Мэделин вздрогнула. Он заставляет ее чувствовать себя преступницей, с горечью подумала она, робко входя в открытую Роналдом дверь. Навстречу им вышел Марк. Его грузное, дряблое тело было облачено в клубный смокинг, на шее болтался черный галстук.

— Вот как? — Он ухмыльнулся. Маленькие крысиные глазки смотрели настороженно и враждебно. — Мэдди! Какая приятная неожиданность. К несчастью, я могу уделить тебе не более пяти минут. Светские обязанности, сама понимаешь.

— Ты уделишь нам столько времени, сколько будет надо, — жестко произнес Роналд.

Мэделин увидела, как съежился Марк, как посерела от страха его толстая физиономия, похожая на морду хомяка.

Если бы Мэделин сейчас не умирала от страха, она бы наверняка расхохоталась — так жалок и смешон был Марк. Нелепо взмахнув коротенькими толстыми ручками, он засеменил назад, торопливо приговаривая:

— Может быть, лучше зайдете?

— Это ни к чему. Все, что надо, моя жена может сказать вам здесь. — Его глаза внимательно оглядели роскошный холл квартиры, дорогой синий ковер, позолоченные кресла, столик красного дерева. — Начинай, Мэделин.

Он требовал, чтобы она высказалась напрямик. Но ее горло внезапно пересохло, язык отказывался ей повиноваться. Она умоляюще посмотрела в яростные глаза Роналда.

Нетерпеливо нахмурившись, он продолжил:

— Вы распространяли мерзкую сплетню, Винтер. И не пытайтесь отпираться, я был там и сам все слышал. Тогда мне хотелось вырвать ваш поганый язык, — Роналд хищно осклабился, — но по некоторым причинам моя жена удержала меня от этого. А сейчас, — он резко шагнул вперед, — нет такой силы на земле, которая помешает мне сделать это, — он шагнул еще ближе к сгорбившемуся от страха толстяку Марку, — если вы в точности не исполните то, что я вам прикажу.

Марк Винтер метнул умоляющий взгляд в сторону Мэделин, надеясь, что она вступится за него, но, увидев откровенное презрение в ее глазах, жалко пробормотал:

— Чего вы от меня хотите? Я уже не знаю, о чем идет речь.

— Мы говорим о вашей мерзкой болтовне насчет того, будто я угробила Джереми, чтобы он не мешал мне путаться с Аланом! — рявкнула Мэделин, внезапно очнувшись от вялого оцепенения, в котором пребывала с той минуты, как Роналд схватил ее за руку у двери.

Роналд посмотрел на нее долгим, отрешенно спокойным взглядом, прежде чем заговорить.

— Что бы вы сегодня ни намечали сделать, вы сейчас же поедете к жене вашего брата. Вы успокоите ее. Скажете ей, что это вы распускали слухи, что на самом деле это ложь. Как вы, очевидно, знаете, она ждет ребенка. Из-за вас она может его потерять!

— А если я этого не сделаю? — В крысиных глазах Марка светился испуг, хотя он все еще хорохорился. Он пока не потерял надежду выйти сухим из воды.

— Тогда я пришибу вас на месте, — мягко, почти ласково протянул Роналд.— Он мог сделать это, в самом деле мог.

Мэделин вздрогнула. Она боялась всякого насилия. И у нее были на то причины. Раньше Роналд никогда не был таким жестоким. Мерзкая сплетня, которую отвратительный жирный человечек разнес по всему свету, пустила их жизнь под откос. И Роналд именно из-за него, из-за его омерзительного языка стал таким. Марк в ответе за все плохое, что с ними произошло, и жалеть его нечего. Пусть расплачивается за свои грехи.

Марк позеленел от страха и даже словно уменьшился в росте. Но он еще пытался сохранить достоинство.

— Зачем мне угрожать? Я постараюсь помочь, даже если придется врать. Я всегда любил Эбби. Милая женщина, она так исстрадалась.