Пола Сангер: Люблю только тебя

Мэтью рассеянно смотрел на фотографии киноактрис, вырезанные из глянцевых журналов и развешанные на стене его соседом по комнате, и думал о том, как бы тот стал над ним смеяться, узнав о его нелепой влюбленности. Вернувшись с рождественских каникул, проведенных в доме отца, он едва ли не каждую ночь видел во сне ту, о которой еще недавно думал с легкой жалостью как об одинокой, не очень счастливой девочке, окруженной постоянной заботой взрослых, но напрочь лишенной общения со сверстниками.

Он вырос в огромном поместье в Северной Дакоте, где его отец работал садовником и жил в собственном небольшом коттедже. Они переехали туда после смерти матери, когда Мэтью исполнилось девять лет. Поместье принадлежало Марку Олби, владельцу сети небольших ресторанчиков, разбросанных по всей стране. Ресторанчики назывались «Малышка Кэрри» — в честь дочери Марка. В детстве Мэтью никогда не видел вблизи эту хорошенькую, но слишком серьезную девочку. Она не играла с детьми прислуги и, кажется, вообще ни во что не играла, а с самого рождения жила взрослой жизнью наследницы капиталов Олби. Она была на несколько лет младше Мэтью, и он вспоминал о ней только в те редкие моменты, когда она попадала в поле его зрения.

Но этой зимой, когда он приехал из колледжа на Рождество к отцу, он внезапно увидел ее совсем другими глазами. Высокая стройная девушка с нежным матовым цветом лица и черными локонами, кутаясь в белую меховую шубку, вышла из дверей особняка и спустилась по лестнице к машине. На ее волосах мерцали снежинки, и она была похожа на сказочную принцессу, живущую в ледяном замке… И была для него столь же недосягаемой. Что общего у нее может быть с Мэтью Фрименом, сыном садовника? Ему оставалось только мечтать, как он закончит колледж, разбогатеет и женится на ней… Он понимал, что с таким же успехом может мечтать о звезде Голливуда или дочери арабского шейха, но ничего не мог с собой поделать.

Иногда он думал, что известие о ее свадьбе с таким же миллионером, как ее отец, явилось бы для него облегчением. По крайней мере, помогло бы выбросить из головы пустые иллюзии и вернуться в реальную жизнь… Прекрасные принцессы существуют только в сказках. И только в сказках выходят замуж за садовников и дровосеков.

По-прежнему сжимая в руке расческу, Анри взглянул на Кэролайн и поправил блестящую темную прядь волос, слегка выбившуюся из ее безукоризненной высоко взбитой прически. Затем потянулся к флакону с лаком для волос и начал осторожно наносить его на волосы клиентки, словно художник, накладывающий последние мазки на почти готовую картину.

Кэролайн нетерпеливо шевельнулась в кресле.

— Вы еще не закончили?

— Немного терпения, мадемуазель. Все должно выглядеть безупречно, когда вы встретитесь со своим женихом. — Анри щелкнул пальцами. — Фату!

Стоявший рядом помощник мэтра мгновенно протянул ему тонкую прозрачную ткань нежного пастельного оттенка. Длинная накидка, почти невесомая, окутала Кэролайн с головы до ног. Ловкие пальцы Анри укрепили изящный венок, удерживающий фату, на ее волосах. Затем стилист склонился к уху Кэролайн и прошептал:

— Мадемуазель волнуется перед свадьбой, не правда ли?

— Мадемуазель волнуется оттого, что все эти приготовления никак не закончатся, — пробормотала Кэролайн.

— Дорогая, — улыбнулся Анри, — все в порядке! Все уже готово! Вот, взгляните! Не сомневайтесь, я буду ждать вас на верху лестницы, чтобы убедиться, что каждый волосок в вашей прическе на своем месте.

В таком случае, подумала Кэролайн, она спустится вниз, к переносному алтарю, установленному в бальном зале, не раньше чем через час после того, как выйдет из своей комнаты.

Помощник Анри начал собирать инструменты, а горничная Кэролайн внимательно осмотрела ее подвенечное платье и фату, проверяя, не осталось ли случайного пятнышка от макияжа.

— Все в порядке, Рейчел, — устало сказала Кэролайн. — Пожалуйста, спуститесь на кухню и принесите мне чашку чая.

— Хорошо, мисс, — откликнулась та. — Хотя, если честно, я боюсь, как бы вы случайно не плеснули чаем на это чудесное платье.

Кэролайн невольно стиснула пальцы, вонзив ногти в ладони, чтобы подавить раздражение.

— Принесите мне чаю — это все, о чем я прошу. — И, постаравшись смягчить голос, добавила: — Извините, Рейчел, после всей этой суматохи я хочу немного побыть одна.