Элла Уорнер: Лики любви

Он протянул руку к матери, его глаза горели искренним восхищением.

— Вот самая настоящая леди! И если мне будет позволено, я скажу, что ты, мама, выглядишь потрясающе. Ты оказываешь честь Родерику.

— Спасибо, Эрни, дорогой. Но лично мне кажется, что Александра сегодня окажет честь тебе… Если ты предоставишь ей такую возможность.

Эрни удивленно поднял брови.

— Александра? Когда это Алекс успела превратиться в Александру?

— Увидишь сам, — загадочно ответила Лорин.

— Мама, налить тебе шампанского? — спросил Джозеф.

— Нет, спасибо. Я просто зашла проверить, все ли готовы и не забыли ли чего.

— Ну и как, мы прошли проверку? — спросил Родерик, довольно улыбаясь.

На какое-то мгновение он так сильно напомнил ей Эверетта в день их свадьбы, что у Лорин перехватило дыхание. Она одобрительно кивнула, стараясь скрыть свое волнение.

— Интересно, что же я увижу? — протянул Эрни. В его голосе слышался откровенный скепсис. — Неужто Вивиан прикоснулась к Алекс волшебной палочкой?

— Эрни, у меня есть к тебе разговор. Уделишь мне время? — спросила Лорин.

Тот похлопал себя по карману.

— Кольцо у меня с собой. И все обязанности шафера я помню на зубок. Ты можешь положиться на меня. Какими бы колкостями ни осыпала меня Алекс, моя благодарственная речь подружке невесты будет безупречна. Ты об этом?

— Не совсем. Давай все же отойдем на минутку, — настаивала Лорин.

Эрни сделал большие глаза и соскочил с высокого табурета. К пущему веселью своих братьев, он подхватил мать и, танцуя, увлек ее в соседнюю комнату, рисуясь, как и подобает плейбою Принсу — прозвище, которое он с лихвой оправдывал.

Лорин часто думала, что Эрни прячет под этой оболочкой развеселого повесы и отчаянного донжуана. Она не верила, что сыну так уж нужны все эти многочисленные женщины. Ей казалось, что сын неустанно ищет ту единственную, которая могла бы дать ему то, что не могла или не хотела дать Алекс.

Возможно, дело тут было в мужском тщеславии: так он показывает, что другие женщины находят его привлекательным. Но как бы то ни было, удовлетвориться этим он не мог. В этом Лорин не сомневалась.

— Так что за разговор? — спросил Эрни, когда они оказались достаточно далеко от братьев.

Лорин глубоко вздохнула: ей было жаль изгонять из глаз Эрни этот проказливый огонек. Но она слишком сильно любила сына, чтобы позволить ему вечно прятать свои чувства под маской легкомысленного веселья.

— Сегодня свадьба Родерика… — начала Лорин.

Эрни притворно нахмурился.

— Мне об этом хорошо известно.

— Видишь ли, мне хотелось бы, чтобы ничто не омрачило этот день. Никакие перепалки и уколы исподтишка.

— Я готов быть душой компании! — с самым невинным видом отозвался Эрни.

— Тогда покажи эту душу Александре, хоть разок, Эрни. Ты слышал, что сказал Родерик. Он не станет тебя просить дважды, так что я сделаю это вместо него. Заключи с ней перемирие. Будь добр и великодушен…

Лицо сына приобрело замкнутое выражение.

— Эрни, я всего лишь прошу, чтобы ты обращался с Алекс, как с любой другой женщиной. Не порти все.

— Что — «все»? — холодно осведомился Эрни.

— Праздник. Ты ведь старше ее. И потом у тебя достаточно опыта общения с женщинами, чтобы повернуть ситуацию как угодно. Она нервничает, боится…

Глаза Эрни насмешливо блеснули.

— Боится? Алекс никогда и ничего не боится!

— Эрни, ты думаешь я глупа как пробка? И говорю все это ради удовольствия слышать себя?

Сын отвел взгляд, выдохнув сквозь стиснутые зубы, но ничего не ответил.

— Я говорю тебе: сегодня Алекс не такая, как всегда, — продолжала увещевать Лорин. — Она ранима. И если ты обидишь ее, Эрни, это будет очень, очень скверно.

— Я не собираюсь обижать Алекс, — проворчал он.

Лорин стиснула его руку.

— Надеюсь, ты и в самом деле постараешься. Ради себя же самого. И ради нее.

Эрни посмотрел на мать в упор.

— Ты что, думаешь, я во всем виноват?!

Жар, с которым он это произнес, сказал Лорин больше, чем сами слова: его жжет горечь былых обид. Но бессмысленно было ворошить прошлое. Лорин следовало пробиться к Эрни такому, каким он был сейчас.

— Нет, — ответила она, встретив взгляд сына с любовью и пониманием. — Я просто надеюсь на твое великодушие… И я знаю, Эрни, что ты можешь стать выше мелочных склок. Ты можешь дарить, не ожидая ничего взамен.

Эрни криво усмехнулся.

— Ладно, твоя взяла. — Помолчав, он добавил: — Но только имей в виду: Алекс любой мой подарок разнесет в клочья.