Эмма Ричмонд - Больше чем счастье

— Нормально. Я же знала, что кладбище в Тургевиле, оставалось только приехать. Власти были очень предупредительны, когда я обратилась к ним в Англии, даже предлагали привезти меня сюда.

— Но ты предпочла приехать сама, — понимающе кивнул он.

— Да. Я как раз оттуда.

— И потому такая задумчивая, а циничный Чарльз Ревингтон, конечно же, растоптал твои святые чувства своими стопудовыми башмаками.

Снова ощущая укол совести оттого, что сказала неправду, Мелли ответила:

— Не стоит извиняться. К тому же я бы назвала тебя кем угодно, но только не циником. Я просто немного задумалась, вот и все.

Осторожным движением он вынул из ее рук обертку, затем, поднеся их к своим губам, поцеловал самые кончики пальцев.

— Friste, как сказали бы французы. Ты успела посмотреть места высадки?

— Еще нет. — Пожалуй, не стоило говорить ему, что она приехала только сегодня утром.

— Ты обязательно должна выбрать время. Это надо увидеть. И еще американское кладбище в Сен-Лоране. Там просто нельзя не расплакаться. Кресты, кресты, не счесть погибших.

— Съезжу обязательно. — Застенчиво улыбнувшись официанту, она решилась произнести «merci» и, с облегчением приняв из его рук чашку кофе, принялась сосредоточенно размешивать сахар. Она буквально рвалась увидеть Чарльза, поговорить с ним, а теперь, когда он сидел с ней совсем рядом, Мелли казалась себе нескладной, застенчивой, неинтересной.

— Ты приехала одна?

— Да.

— Ну, тогда я должен хотя бы пригласить тебя пообедать.

— Нет, нет! — воскликнула она, неожиданно пугаясь. — Ты вовсе не должен этого делать.

— Я понимаю, что не должен, — ответил он, рассмеявшись, — но мне хочется. Ты расскажешь мне, что делается дома. Ты ведь осталась в Бекфорде? Этом старом заслуженном рассаднике сплетен?

Чувствуя себя неловкой провинциалкой, она смущенно кивнула.

— Все еще дома? — не унимался Чарльз.

Она была бы рада рассказать ему, что ведет иной, более свободный образ жизни, хотела бы показаться ему бойкой и увлекательной собеседницей, но она лишь еще раз согласно кивнула.

— Наверное, я недостаточно энергична, но мне там хорошо.

— Не стоит оправдываться, — мягко сказал он, — не всем суждено быть искателями приключений.

Он поднес ко рту чашку, сделал глоток и, улыбнувшись так, как умел улыбаться он один, спросил:

— А меня по-прежнему считают отпетым негодяем?

— Боюсь, что да. Ждут, когда же наконец с тобой что-нибудь стрясется, чтобы сказать друг другу «мы давно этого ждали».

Вглядываясь в него в то время, как его мысли явно были где-то далеко, Мелли размышляла о том, важно ли для него знать, что о нем говорят. Похоже, ему на всех наплевать, впрочем, с виду он всегда всем доволен. Он уехал из их города лет пятнадцать назад, не меньше, но время от времени она с ним встречалась, — он приезжал на похороны ее брата, заскакивал ненадолго, чтобы повидать старых друзей. Правда, с тех пор как она видела его последний раз, и то мимолетно, издали, миновал год и, возможно, потому и ощутила столь остро потребность увидеть его.

— Ты теперь больше не приезжаешь?

Она и сама знала, что он перестал бывать в Бекфорде, знала, что его друзья разъехались кто куда, но предпочла спросить, опасаясь, что он догадается о ее навязчивой идее, слишком пристальном интересе к его делам.

Он уже снова слушал ее внимательно и в ответ отрицательно покачал головой.

— А ты, как и прежде, сочиняешь детские книжки?

— Да.

— И больше не хочешь стать медицинской сестрой.

— Не хочу, — подтвердила она, с улыбкой вспоминая о своих юношеских порывах и о том, как тогда дразнил ее Чарльз.

— Ну что ж, если верность призванию достойна награды, ты получишь самую крупную. Все еще не печатаешься?

— Ну почему же. Конечно, утверждать, что я разбогатела и прославилась, было бы преувеличением, но мои книги покупают, — не без гордости сказала Мелли.

Явно обрадовавшись за нее, он воскликнул:

— Поздравляю! И под какой же фамилией ты издаешь свои книжки? Может, я о тебе слышал?

Польщенная, она покачала головой:

— Не думаю.

— Пожалуйста, скажи, — настаивал Чарльз, похоже, действительно заинтересовавшись. Неподдельная доброжелательность делала его еще более привлекательным.

Зная, что ему не надо лишних объяснений, Мелли не без усилия произнесла:

— Донни.

— А, — он понимающе кивнул, — в память о брате.

— Да.

— Как родители, немного пришли в себя?

— Внешне как будто, но вообще-то — нет, на самом деле — нет. — В голосе ее прозвучала печаль, которую она не смогла скрыть.