Сандра Мэй - Между небом и тобой

Проверив информацию и выяснив, что никакого мистера Ризби в консульстве США нет и никогда не было, Рокко встревожился и прибавил оборотов. Копом он был прекрасным, так что довольно скоро отыскал следы мистера Ризби в отеле «Амбассадор», нашел и горничную Хадижу, которая выбрасывала из номера мусор, и та, сраженная дьявольским обаянием Рокко, призналась, что по приказу маленького американца сожгла документы какой-то женщины. Паспорт, права и билеты на самолет и круизный лайнер. Да, женщина на фотографиях была светловолосая. И имя вроде бы на «Дж»…

Теперь взволновался даже Рокко, и меня целую неделю искали все спецслужбы моей страны, однако результатом поисков стал всего лишь арест в Кейптауне некоего Сэма Франкетти по прозвищу Гоблин, довольно крупного нью-йоркского гангстера, связанного с контрабандой героина и фальшивых денег. Мои следы решительно не желали находиться, хотя Гоблин уверял всех, что я плыву на корабле «Королева Виктория» в Рио-де-Жанейро… Надо ли пояснять, что на «Королеве Виктории» обо мне никто ничего не слышал? Полиции показалось, правда, что гражданин Великобритании лорд Бакберри мог бы что-то рассказать, но давить на деда было нельзя, потому как он оказался большой шишкой из британской разведки.

И в Рио меня не было, и в Африке меня не нашли — рыдающая Эбби три дня назад набралась сил и позвонила маме в Женеву. Мама Гвен отреагировала удивительным образом. Она сообщила Эбби, что паниковать не стоит, надо просто немного подождать. Посоветовала заваривать пустырник на ночь и ни в коем случае не покупать детские вещи заранее. Ошеломленная Эбби все еще пыталась переварить загадочные слова миссис Паркер, когда ей позвонила ее гинеколог и поздравила с трехнедельной беременностью…

— Понимаешь, Джесс, она знала! Твоя мать знала заранее!

— Подумаешь, она всегда все знает. Я привыкла.

— А я нет! Я чуть с ума не сошла. Где ты была?

— Практически везде, но об этом позже. Сейчас мне нужен твой муж. Рокко, я официально заявляю: если вы посадите Джона Огилви, то я хочу сидеть с ним рядом…

— Стоп. Не так быстро.

Рокко придвинулся ко мне, и я немножечко струхнула. Он был очень большой и очень… убедительный. Мне кажется, бандиты и прочие преступники должны сами надевать наручники при его приближении. Во всяком случае, мне захотелось сделать именно это…

— Джессика, скажи, пожалуйста, почему я должен сажать Джонни, куда я должен его сажать и каким образом ты собираешься сидеть с ним рядом, будучи ни в чем не виноватой?

— Ага, значит, ты сам знаешь куда!

— Догадываюсь. Но за что?

— Его оговорили, Рокко! Он не виноват, он свой месяц отсидел, а ваш этот Сай сказал, что это он, а Джонни удрал, потому что десять лет — это очень много, а тебя он не хотел беспокоить…

— Ой господи, да что ж это такое?! Эбби, скажи ей! Джесс! Заткнись на минуточку и выслушай меня. Джонни давным-давно оправдан. Еще четыре года назад. Сай уже в тюрьме серьезно заболел и признался перед смертью, что оговорил Джонни. Все обвинения с него сняты. А что касается тебя, то твои документы уже готовы, так что тебя даже за вождение без прав нельзя привлечь…

— Рокко! Эбби! Как же?! А он не знал! Он к вам на свадьбу нелегально…

— Вот придурок! А я и смотрю, что он такой стремный — поздравил и смылся куда-то… Где он?

— Он там… был…

Я вылетела на улицу и превратилась в ледяную статую.

Прямо посреди песчаной дорожки был воткнут большой цветок магнолии, а на песке было написано:

«Люблю, но вместе нам нельзя. Будь счастлива, солнышко. Я убежал».

Я топнула ногой и разрыдалась. В тот момент мне казалось, что это единственное, что я могу сделать…

В себя я приходила два месяца. Сначала у мамы и папы — в полной тишине и покое на Женевском озере, потом — у деда с бабушкой в Ирландии. Там покой мне только снился.

Мои дедушка и бабушка — уникальные люди. Дедуня Тейр рыжий, зеленоглазый и горластый, бабаня Морвен — синеглазая, черноволосая и вкрадчиво-опасная тихоня. Им уже за семьдесят, но дед до сих пор ревнует бабаню, а та уже пятьдесят пять лет подозревает, что Лена О'Брайен строит ее Тейру глазки…

Короче, тишиной в нашем доме в Ольстере и не пахнет.

Если моя мама знает все до того, как я ей что-то расскажу, то бабаня знает все до того, как это со мной случится, поэтому и расспрашивать она меня ни о чем не стала, только фыркнула, как кошка, и свирепо изрекла:

— Смотри, пробросаешься!

Дедуня Тейр немедленно встал на мою защиту и изъявил желание поездить с внучечкой по Ирландии, чтобы, во-первых, отдохнуть душой, а во-вторых, не слышать некоторых недобрых старых ведьм хоть недельку.