Сандра Мэй - В сетях соблазна

Прекрасно было бы сейчас запереться в высоком замке, окруженном неприступными стенами и глубоким рвом, поднять мост, вывесить на самой высокой башне табличку «Не беспокоить», по узкой винтовой лестнице подняться в прохладные покои со стеклянными стенами и потолком, где посередине стоит рояль «Стейнвей», скинуть пиджак, ударить по клавишам и хоть ненадолго отдаться музыке.

Еще хорошо – в границах все того же замка – походить с большими садовыми ножницами по чудесному саду, подстригая розы и окучивая эти, как их… короче, окучивая. А потом с хмурым и озабоченным видом разглядывать листья, положим, пеларгонии, на которых обнаружились ТРИПСЫ. Кто такие, неизвестно, но название смешное. А пеларгония – это герань…

Мешают обстоятельства. И самое непобедимое среди них – необходимость отправить этот чертов факс с чертовым контрактом с чертовой ведущей чертова вечернего шоу… Ну и еще то, что он не умеет играть на рояле, а сада у него в Нью-Йорке нет, есть только застекленный пент-хаус с парой десятков загибающихся в горшках растений. Да, замка тоже нет, кстати.

А мог бы быть!

– Холли!!!

– Ай! Вы чего орете, босс?

– Ты все знаешь. Сколько может стоить замок?

– Где, сколько комнат, век постройки? Сейчас пробегусь по Интернету…

Брюс с отвращением замахал на свою секретаршу рукой. Холли была чистым золотом и никакой не секретаршей, а настоящим референтом, топ, можно сказать, менеджером, с окладом, не снившимся иному начинающему бизнесмену-мужику. И для Холли проблем, судя по всему, вообще не существовало. Замок так замок. Рояль так рояль. Полет на Венеру? Уточните дату. Звезду с неба? Назовите номер галактики.

Холли сняла с Брюса массу проблем. Собственно, практически все проблемы. О чем мы вообще говорим, если в данный момент Брюс Кармайкл, босс и бог одного из ведущих телеканалов, владелец глянцевых журналов, абсолютно медийный и публичный человек, сидит в собственном домашнем офисе. Домашнем! Не в стеклянно-бетонном монстре, пронзающем небо над деловым районом Манхэттена, а в собственном уютном и изолированном пентхаусе, в той его части, которая отведена под рабочий кабинет.

Брюс покрутился на кресле и с хрустом потянулся. Совесть иметь надо – но не хочется.

Да, надо благодарить Бога за то, что он, Бог, и еще референт-секретарь Холли, которая от Бога, дали Брюсу возможность работать, не выходя из дома. Ибо нет на земле человека, менее любящего свою собственную публичность. И собственную работу, кстати, тоже.

А любил Брюс совсем другое.

Лифт, отделанный красным деревом и серебром, возносил его на крышу элитного многоэтажного дома, открывался и выпускал Брюса в его собственный маленький мир. По мягкому ковру к тяжелым дубовым дверям, за которыми квартира, состоящая из двух спален, библиотеки, гостиной, кухни размером с вокзал, двух ванных комнат, огромного холла – и уже упомянутой деловой части – кабинета, выходящего прямо в зимний сад. Стеклянные потолки – и ощущение полета по утрам, когда вокруг тебя только небо и золотое солнце…

От неба и солнца он, правда, озверел через месяц после новоселья и потому заказал автоматические ставни, так что открытым теперь оставался только зимний сад. С садом тоже вышла промашка – Брюс, изо всех сил оберегая свое ЛИЧНОЕ пространство, не допустил туда специалистов, самонадеянно вообразив, что расставить цветы в горшках и заказать климатическую установку будет вполне достаточно. В результате в стеклянной комнате чахли и хирели кривоватые уродцы, изначально бывшие пальмами и ананасами.

Ладно, надо все же поработать. Делай, что должен, и будь, что…

– …Потрясающий член! Даже и неважно, каков он в постели, достаточно просто взглянуть на него – и уже получить удовольствие.

От неожиданности Брюс чуть с кресла не свалился. Голос был женский, принадлежал не Холли, доносился из-за неплотно прикрытой двери.

О, дьявол! Это же домработница. Вроде сегодня не ее день… или ее?

Могучим усилием воли Брюс вспомнил все. Домработница, имя какое-то очень простое, типа Мэри Энн, она молодая, высокая, стройная… хм, более того, фигуристая, прямо скажем, особенно ее задница. Произведение искусства, а не попка! Да, но мы отвлеклись… что же еще! Темные волосы до плеч… или она под мальчика стрижется… глаза… пока неясно… губы! Губы очень хороши. Это он помнил точно, потому что принимал ее на работу и смотрел исключительно на ее рот. А потом, когда она уходила, соответственно, на попу.