Сандра Мэй - Между небом и тобой

— Просто ты хочешь от меня избавиться! Я тебе надоела, да?!

Джонни смотрел на раскрасневшуюся и злую, как оса, Джессику и молчал. Он очень хотел сказать ей, что не представляет своей жизни без нее, что боится только одного — проснуться завтра утром в одиночестве, что больше всего на свете он хотел бы увезти ее с собой в Африку… но ничего этого говорить было нельзя. Она должна вернуться домой, в свою жизнь, и в этой жизни нет места для Джонни Огилви.

Джонни вздохнул и притянул к себе Джессику.

— Я полечу с тобой, солнышко, и посмотрю, как ты пойдешь по песочку пляжа на Эльютере. Помашу тебе рукой. И вернусь вместе с Антонио в Карупано. А потом, когда ты уладишь все свои дела, а я свои, мы с тобой обязательно встретимся и решим, как нам жить дальше. Лады?

— Нет! Потому что все так говорят — а потом никто не возвращается. Если мы расстанемся, то навсегда, понимаешь ты это?!

Джонни нахмурился, сердито поднялся с колен и повелительно указал на самолет.

— Марш на место. И не смей говорить слово «навсегда»! Я сказал — увидимся, значит, увидимся.

Сумерки плыли над океаном, когда «сессна» наконец взлетела. Джессика нахохлилась возле иллюминатора, Джонни попытался ее обнять, но она яростно вырвалась и отвернулась. Джонни вздохнул и стал от нечего делать смотреть на приборы.

Примерно через двадцать минут полета рация ожила и заголосила на все лады. Джонни увидел, как побледнело лицо Антонио, как на лбу выступили капли пота — и негромко спросил:

— Что случилось, амиго? Плохие новости?

— Грозовой фронт. Что-то вроде шквала. В прогнозе его не было.

— Это хреново. Надо разворачиваться.

— Не успеем. Он очень быстро заходит вокруг нас. Если не прорвемся прямо, то попадем в самый центр воронки…

Джонни покосился на надутую Джессику — и решительно сел в соседнее с Антонио кресло. Парнишка быстро взглянул на него.

— Вы умеете управлять самолетом?

— Я, парень, чем угодно управлять умею, только вот маршрута не знаю. Рассказывай, по ходу подстроюсь.

Джессика осторожно покосилась на Джонни — и увидела, что он пересел в кресло второго пилота. Ни о чем плохом она не подумала, а вот то, что ее любимый умеет буквально все на свете, наполнило ее сердце гордостью. Продолжая гордиться, Джессика осторожно переползла вперед и стала смотреть через плечо Джонни на все эти рычажки и лампочки, в которых в жизни не разобраться, а вот Джонни разбирается!

Увлеченная миганием лампочек, она не замечала, как стремительно густеет вокруг самолетика тьма, как становится все труднее дышать и как изменился звук работающего двигателя. «Сессна» изо всех сил рвалась вперед, сквозь грозу, и Джонни Огилви с ужасом понимал — мотор не выдержит, сдохнет…

Полыхнуло бело-голубым и нестерпимым пламенем прямо перед глазами, загорелись оба винта, пронзительно закричала Джессика, а вслед за ней — Антонио, и тогда Джонни, отчаянно ругаясь страшными армейскими словами, вцепился в рычаг и потащил его на себя, пытаясь хоть немного выровнять самолет…

Острова ровные, билась назойливой мухой в мозгу последняя надежда. Острова ровные, море неглубокое. Можно сесть на воду, у «сессны» есть лыжи…

Потом полыхнуло еще раз и еще раз, в ушах что-то щелкнуло, и стало совсем тихо, а еще через мгновение стало еще и темно…

Он открыл один глаз и увидел голубое небо. Чуть правее — нестерпимое золото, прямо в глаз. Солнце. Часов десять утра…

Под ним было мокро и прохладно. На зубах песок скрипит. Интересно, куда подевалась ночь?

Была гроза, это он помнил. Молния ударила прямо в фюзеляж самолета. А где самолет? Джессика!!!

Джонни Огилви неимоверным усилием заставил себя перекатиться на живот, потом встал на четвереньки, немного постоял так, пытаясь унять головокружение, выяснил, что стоит на отмели и вокруг плещутся ленивые маленькие волны, потом поднялся на ноги и побрел по бесконечному белому пляжу, направляясь к симпатичной пальме, растущей футах в тридцати от него.

В голове стреляло и взрывалось, в глазах то и дело вспыхивали фейерверки, но в целом тело слушалось довольно прилично. Во всяком случае, ни руки, ни ноги не сломаны, а это главное. Теперь надо найти Джессику.

Она нашлась под той самой пальмой. Сидела на песочке и плакала, бедный его ангел, потому что рядом с ней лежал Антонио, и Джонни сразу понял, что он мертв.

Джессика подняла зареванное и распухшее лицо, длинно всхлипнула и кинулась к Джонни на шею.

— Ты… жив…