Сандра Мэй: Забудьте слово страсть

— Солнышко, я с тобой превращаюсь в зануду-резонера. Все время что-то объясняю, прошу не торопиться, бла-бла-бла!

— Но ведь все действительно изменилось!

— У нас была прекрасная ночь, Шарлотта. Я был счастлив и горд. Я старался сделать тебя счастливой…

— У тебя получилось.

— Спасибо. И все же — это был порыв. Страсть, налетевшая, как ветер. Между нами с самого начала существовало притяжение. Сначала мы ему активно сопротивлялись, теперь так же бурно отдаемся ему. Клянусь, я сам не верю, что произношу эти слова, но… брак требует более серьезного обдумывания. Брак — это таинство, принятие на себя определенных обязательств…

— То есть ты меня бросаешь?

— Шарлотта, как тебе не стыдно? Так рассуждают только очень глупые девочки…

— А она и есть очень глупая девочка.

Филип и Шарлотта обернулись к двери.

Там стоял Робер Нуво, на его руку опиралась сердитая и разом постаревшая Клементина Артуа, за его спиной маячили испуганные и встревоженные лица домочадцев семьи Артуа — одним словом, мизансцена была самая пугающая!

Робер преувеличенно заботливо усадил Клементину в кресло и налил ей воды из хрустального графина. Потом повернулся к Шарлотте и взял ее за руки, душераздирающе вздохнув. Филип процедил сквозь зубы:

— Отпусти ее, крысеныш.

Робер и ухом не повел.

— Разве я тебя не предупреждал, Шарлотта? Разве я не говорил с самого начала, что от семейки Марч одни неприятности?

— Робер, я ничего не понимаю…

— Помнишь, я сказал, что этот негодяй будет охотиться за твоим состоянием? Ты еще говорила о его бескорыстии…

— Говорила и повторяю это. Филип Марч — порядочный человек… и мой муж.

Клементина кашлянула:

— Дочь моя, к счастью, вы еще не обвенчаны, так что расторжение брака не займет много времени.

— Мама, я достаточно долго прислушивалась к твоим словам. ЭТО решение за мной.

— Разумеется. Умоляю только об одном: не дай себя обмануть. Сексуальная привлекательность — страшное оружие. Ты всегда была рассудительной, ты сможешь…

— Мне до смерти надоело быть рассудительной, мама. И я прошу говорить о моем муже с уважением! Он не альфонс и не жиголо…

— О нет. Он — вор.

Филип вскочил, собираясь броситься на Робера, но Шарлотта удержала его. Лицо Снежной королевы превратилось в прекрасную и безжизненную маску, только странные глаза мерцали опасными искрами…

— Робер, как ты понимаешь, мы ждем объяснений, Филип и я. Подобное обвинение требует доказательств.

— Неужели ты думаешь, что я способен оговорить невинного человека?

— Чарли, дай я ему врежу… И у тебя еще хватает совести, подонок…

— Тихо все! Робер, я слушаю.

— А мне не нужно ничего рассказывать. Шарлотта, попроси своего супруга принести платиновую кредитку, которую ты ему дала. Надеюсь, ты помнишь, сколько денег на ней лежало?

— Да, конечно. И меня не волнует, какие траты…

— Пожалуйста, попроси принести карту.

Филип ухмыльнулся и перевел взгляд на перепуганную Мари.

— Детка, слетай ко мне в комнату и принеси бумажник, он лежит на тумбочке. Для чистоты эксперимента, так сказать.

Мари умчалась за бумажником, в библиотеке воцарилась тишина. Шарлотта все пыталась поймать взгляд Филипа, но он был не похож сам на себя. Его обычно добродушное лицо окаменело, темные глаза сверкали, затвердевшие скулы выдавали страшное внутреннее напряжение.

Шарлотта вспомнила, как Филип торопливо выключил компьютер… Он не хотел, чтобы она видела…

Мари влетела в библиотеку и боязливо протянула Шарлотте бумажник Филипа. Клементина подалась вперед. Шарлотта посмотрела на мужа.

— Ты позволишь?

— Естественно.

Она вынула карту негнущимися, похолодевшими пальцами. Подошла к компьютеру, включила его, быстро нашла нужную страницу, набрала код карты. Некоторое время она просто смотрела на экран. Потом Клементина взвыла у нее за спиной:

— Что там, дочка?

Шарлотта ответила ровным и безжизненным голосом:

— Четыре миллиона восемьсот шестнадцать тысяч двести шестьдесят четыре евро.

Робер шагнул вперед:

— Если вам еще интересно, я поясню. Этот ваш финансовый аналитик нашел способ перевести все живые деньги семьи Артуа на карту, которую Шарлотта сама отдала ему в руки. Арестовать его за это невозможно — ведь он законный муж Шарлотты. Он просто выждал бы некоторое время, а потом уехал бы с картой, перевел бы деньги на свой американский счет…

Шарлотта повернулась к Филипу. Он спокойно и доброжелательно смотрел на нее. Шарлотта тихо спросила: