Элизабет Огест: Свадьба О'Малли

Глэдис продолжала смотреть на нее с интересом.

— Вольф такой холодный, меня это даже пугает. Я его не виню: так рано потерять мать, а потом получить Кэтрин в качестве мачехи — это кого хочешь ожесточит.

Сарита положила руки на плечи Глэдис.

— Не беспокойся, я здравомыслящий, рациональный человек, который не ищет неприятностей.

Глэдис облегченно вздохнула.

— Хорошо, на сегодня я выполнила свой сестринский долг, и теперь мы можем готовить столы.

Вольф остановился возле дома, построенного его отцом для Кэтрин. Дом был спроектирован в классическом стиле плантаторских имений, как в фильме «Унесенные ветром». Вольфа в этом доме никогда особенно не ждали.

Он вспомнил, как Кэтрин настаивала на том, чтобы строительство началось сразу после свадьбы, как старалась изгнать из памяти Фрэнка все, связанное с Уиллоу. Картины и вещи Уиллоу запаковывались и убирались на чердак, ее одежда была роздана. Остались только фотографии, некоторые драгоценности, серебряная щетка, гребень и зеркальце, подаренные Фрэнком Уиллоу на первую годовщину их свадьбы.

Однажды Вольф подслушал, как Кэтрин убеждала Фрэнка продать драгоценности и туалетные принадлежности. Отец отказался, сославшись на то, что эти вещи когда-нибудь захочет взять Вольф, чем весьма раздражил Кэтрин. Она ревновала Фрэнка к прошлому, а поскольку Вольф служил постоянным напоминанием об этом прошлом, Кэтрин возненавидела его.

Вольф понимал, что отец это видит. Но Фрэнку льстила ревность Кэтрин. Кроме того, любые попытки повлиять на жену оказались тщетными. Он любил эту женщину и старался только свести к минимуму напряжение, держа жену и сына подальше друг от друга. В результате Вольф стал чувствовать себя лишним в отцовском доме.

Вольф глянул на часы — было только половина восьмого. Кого-нибудь другого он предупредил бы заранее о своем визите, но Кэтрин не стоило давать времени на подготовку. Выйдя из джипа, Вольф подошел к двери и постучал.

Открыл Ральф Авери. В свои шестьдесят, худой, с седой головой, этот человек напоминал миниатюрного английского дворецкого. Его жена, Лоретта, была экономкой. Эта пара работала у семейства О'Малли на протяжении тридцати лет.

— Господин Вольф. Поздравляю вас с вашим возвращением, — сказал Ральф. Неторопливые манеры, вежливый и монотонный голос. С тем же выражением и таким же тоном Ральф в прошлом каждый год желал ему счастливого дня рождения и поздравлял с окончанием гимназии и переходом в колледж. Тогда Вольф удивлялся, способен ли этот человек вообще на какие-то чувства. Он и его жена Лоретта напоминали ему молчаливых и стойких роботов, выполнявших свою работу без вопросов и без эмоций.

— Спасибо, Ральф, — ответил Вольф.

Тот ответил легким кивком.

— Если вам угодно, вы можете подождать в гостиной. Я доложу миссис О'Малли о вашем прибытии.

— Спасибо, — повторил Вольф, направляясь в гостиную. В молодости он пытался побеседовать с Ральфом, но тот отвечал только: «Да, сэр», «Нет, сэр» или «Я не знаю, сэр», в зависимости от того, что сказал Вольф, а затем продолжал заниматься своими делами.

В гостиной Вольф огляделся: роскошный интерьер, масса украшений. В юности его не пускали в эту комнату — Кэтрин говорила, что от него пахло лошадьми. Вольф вспомнил свою комнату — единственное место в доме, где он чувствовал себя уютно. Когда отец отправил его в военную школу, Вольф почувствовал облегчение.

— Чему я обязана визитом? — спросила Кэтрин, входя в гостиную. — Ты решил продать мне свою землю, долю в бизнесе и уехать?

— Я пришел за вещами, принадлежавшими моей матери.

Притворное сожаление появилось у нее на лице.

— Боюсь, их нет. Мне нужно было место.

Вольф жестко взглянул. Он не ожидал подобного.

— И где они?

— На свалке. Теперь все это — просто часть моей земли.

Он прочитал в ее глазах торжество.

— Когда-нибудь ты пожалеешь об этом.

Она улыбнулась.

— А ты пожалеешь о том, что угрожал мне. — Кэтрин взялась за рукав своего платья и сильно дернула его, отрывая. — И напал на меня в моем собственном доме, — добавила она, растрепав волосы.

Вольф слишком поздно понял свою ошибку — с Кэтрин нельзя разговаривать наедине. Она теперь выглядела так, будто с кем-то долго боролась.

— Ты предпочитаешь подождать полицию здесь или хочешь, чтобы я отправила их к Лопесам? — Она подошла к телефону, и голос у нее стал рыдающим.

— Мадам. — Ральф прервал ее своим безличным тоном.