Уинифред Леннокс - Дуэт сердца и саксофона

Сандра поспешила прервать Ирину:

– Мы с ее матерью были близкими подругами много лет. Очень много, мы даже вместе учились в школе.

– А, ну тогда.., конечно…

Они кружились по залу, Сандра чувствовала под руками хрупкое тельце Келли, ее быстро бьющееся сердечко. Она кружила девочку в поддержке, которую внезапно и неожиданно для себя вспомнила, хотя прошло немало лет с той поры, когда Сандра Мередит училась танцам. Она вспомнила все - танцкласс, репетиции до головокружения и, наконец, ощущение победы. Она не собиралась стать балериной, но мать была уверена, что дочери танцы необходимы для гибкости, для грации, тем более что занятия стоили невероятно дешево - уроки давала эмигрантка из России, которая ничем другим не могла заработать себе на жизнь в крошечном американском городке почти на границе с Мексикой.

Обнимая Келли, Сандра чувствовала, как наполняется душа свежим потоком и вместе с этим потоком входит новая любовь, ничуть не похожая на уже известные ей варианты любви. До сих пор она любила только себя и иногда - мужчин.

– Келли, - прощаясь, сказала Сандра, - я хочу подарить тебе свой голос. - Она протянула девочке диктофон и кассеты. - Здесь мои вечерние беседы с тобой.

– А про что?

– Я уеду, а ты послушаешь. Но только перед сном. Чтобы лучше спалось и чтобы ты видела приятные сны. А вот по нему, - Сандра вложила ей в руку мобильный телефон, - я услышу твой голос. Я тебе буду звонить, мы будем с тобой говорить по утрам, и ты мне можешь звонить, когда я буду тебе очень нужна. Ты нажмешь вот здесь, здесь и здесь.

– Здорово! Как здорово, Сандра!

– Только знаешь что… - Сандра свела темные брови под густой челкой и пристально посмотрела девочке в глаза. - Пусть это будет наш с тобой секрет.

– Секрет? От всех, да? И от папы?

– Ну если секрет, то, конечно, от всех. Секрета на троих не бывает.

Глаза Келли возбужденно заблестели. Потом она наклонилась к Сандре и в самое ухо прошептала:

– Я люблю тебя, Сандра.

Сердце Сандры сжалось, такого признания в любви ей еще никто не делал. Такого чистого, искреннего и бескорыстного.

– Я тоже тебя люблю, моя милая Келли. Сандра ехала в Прагу, испытывая невероятное облегчение. Все будет так, как она задумала. Раньше или позже.

Да, да, да. Сейчас я остановлюсь и достану инструмент. Я сыграю то, что рвется из души, из самого сердца, стоит мне подумать о ней. Какая она невероятно сексапильная в своем черном маленьком платьице, когда садится на стул и раздвигает ноги в черных колготках и в черных туфлях на высоких тонких каблуках! Она строит из себя недотрогу, но я-то знаю, что она такое на самом деле!

Да, кивнул сам себе Говард, я знаю девушек вроде нее, я много их повидал, они были у меня до Пэт… Я любил Пэт, очень любил, но в последнее время мне недоставало в ней огня, а без огня я не мог сочинять, не мог играть импровизации так, как хотел. Мне нужен драйв, я не поклонник кул-джаза, прохладный джаз вообще не годится для моего инструмента. Саксофон замерзает от спокойствия и от холода духа самого музыканта. Я должен заводить всех, свинговать. А как же, заводя других, оставаться холодным самому? Нет, кул-джаз не по мне, неважно, что его играли великие Лестер Янг, или Джерри Маллиген, или Джон Льюис. Я горячий парень, хотя мои предки родом с севера Европы. Нистремы хорошо знали, что такое огонь женщины. Недаром в давние времена гостю даже предлагали взять женщину хозяина. На мол, погрейся.

Говард притормозил возле маленького ресторанчика, вынул инструмент, чувствуя, как начинает возбуждаться, а это всегда являлось предвестником новой удачной темы. Он ощущал, как по телу пробегает дрожь: начинается со спины, потом по позвоночнику бежит вниз, а когда возбуждение добирается до нижней части позвоночника, возникают приятные ощущения и его плоть дает о себе знать. Обильным потоком кровь устремляется к ней и до отказа вздувает только что бывшие пустыми вены. А когда Говард поднесет к губам саксофон, по телу разольется такое наслаждение, которое мечтает испытать каждый мужчина.

Мне нужен, мне просто необходим выброс сексуальной энергии, и я это получу. Сейчас, вот уже сейчас…

Говард поерзал на сиденье. Нет, в таком состоянии он не может выйти из машины. Он откинулся на мягкую спинку и стал думать о ней.

Ну зачем она капризничает? Зачем мотает мне нервы? Все равно я ее получу. В один прекрасный день - именно день, а не ночь, мне нравится заниматься сексом днем гораздо больше, чем ночью, - я займу место виолончели между ее ног… Мы устроим репетицию перед вечерним концертом. И Говард рассмеялся своей шутке. Надо будет предложить ей: не хочешь ли порепетировать? А инструмент спрятать.