Дженис Спрингер: Ласковая ночь

— Звони ему. Завтра у меня званый ужин, можешь пригласить Эдварда… — Она проследила взглядом за Хельгой, выбежавшей на балкон, чтобы поговорить с Эдом, и покачала головой. — И почему меня жизнь всегда сталкивает с сумасшедшими?

Оливия подцепила вилкой кусок буженины и кинула его себе на тарелку, потом положила ложку овощного салата и самостоятельно налила в бокал белого вина. Джесси старалась не смотреть на нее, боясь окончательно впасть в немилость. Мать Рода с застывшим на лице неодобрительным выражением пережевывала пищу.

— Здесь очень душно, открой окно, Род, — попросила она через некоторое время.

Джесси не выдержала и подняла на нее взгляд. За окном лил дождь, начавшийся полчаса назад, а воздух был настолько промозглым, что теплая комната наверняка бы выстыла за считанные минуты. Однако Род послушно встал из-за стола и настежь распахнул окно.

— Так лучше, мама?

— Немного, — кивнула Оливия и обратилась к Джесси, вздрогнувшей от неожиданности: — Почему ты ничего не ешь?

— Я ем, — пискнула Джесси.

— Нет, не ешь. Род, положи ей побольше мяса. Она должна поправляться. Если хочешь родить мне здорового внука, милочка, питайся как следует.

Джесси кивнула. Мол, да-да, конечно, я сделаю все, что пожелаете. Только отвяжитесь.

— Ты все время молчишь. Уж не немая ли? — Оливия, видимо, твердо решила довести свою невестку до слез.

Род под столом легонько пнул Джесси. Она сердито посмотрела на него, а потом перевела ставший мгновенно кротким взгляд на Оливию.

— Нет, я не немая, миссис Бартон.

— И то хорошо. Иначе я сразу же выгнала бы тебя за дверь. Я и пяти минут не могу прожить без разговоров.

В это верилось с трудом. Например, весь нынешний день Оливия провела в своей комнате наедине с книгой. В этой женщине трудно было заподозрить общительного человека.

— Сколько тебе лет?

Джесси набрала побольше воздуху и сказала:

— Двадцать восемь, мисс Бартон.

Оливия закатила глаза.

— Двадцать восемь! Милочка, что ж ты до сих пор не беременна? Она бесплодна, Род?

— Нет, мама. Просто мы пока еще не решились на такой серьезный поступок.

— Ну так решайся быстрее! — ворчливо сказала Оливия. — Твой сын должен быть здоров как бык! Если у этой, — она кивнула на Джесси, — ничего не получится, придется тебе искать более молодую.

Джесси до крови прикусила губу, но без таких жертв нельзя было обойтись. Ей страшно хотелось нагрубить матери Рода. А он сидит и молчит! Хотя обещал вступиться за свою жену в случае необходимости.

— Кто твои родители? — продолжила допрос Оливия. — И начни есть наконец!

Джесси кусок в горло не лез. Она с отвращением посмотрела на полную тарелку и отодвинула ее от себя.

— Мои родители — уважаемые люди. И я не голодна.

Оливия хрипло рассмеялась.

— Вы только посмотрите на нее! У нее хватает наглости утверждать, что ее родители, дескать, кем-то уважаемые. И что же они такого хорошего в своей жизни сделали? Построили детский приют? Они помогают бедным? Или в качестве добровольцев ездят в страны третьего мира?

— Нет, но…

— Тогда я не могу их уважать! — заявила Оливия, ткнув пальцем в ошарашенную Джесси. — А ты сделала что-нибудь? Ну, кроме того, как женила на себе моего сына?

— Мама, ты передергиваешь, — сказал Род спокойно. — Между прочим, выйти за меня замуж — уже подвиг.

— Я с тобой не согласна, сынок! Быть твоей женой — честь для любой женщины. А вот она, по-моему, этого не ценит.

Джесси поднялась из-за стола и с грохотом задвинула за собой стул.

— Спасибо за прекрасный ужин, — сказала она. — Извините, у меня болит голова. Я иду спать.

— И ты говорил мне, что эта женщина из приличной семьи и хорошо воспитана? — донеслось ей вслед. — Ну, сынок, по-моему, ты сильно ошибся в ней!

Джесси тихо закрыла за собой дверь, хотя хотелось поступить как раз наоборот: грохнуть ею изо всех сил. Ну и матушка у Рода! Немудрено, что он сам не виделся с ней много лет!

Вихрем пронесшись через холл, Джесси пулей взлетела по лестнице и успокоилась только тогда, когда оказалась у себя в комнате.

Ах, ну что же я так злюсь? — сердилась на себя Джесси. Ведь она больной человек, хоть и настоящая ведьма. И все же мне нужно относиться к ней снисходительнее. Оливия — мать Рода, и я должна быть благодарна ей уже за то, что она родила его.

Джесси обернулась на стук в дверь.

— Я не очень помешал тебе сердиться? — спросил Род.

— Кто тебе сказал, что я сержусь? — мило улыбнулась Джесси.