Дженис Спрингер: Ласковая ночь

— Моя мать — замечательная женщина!

Род перевел взгляд на Джесси.

— Не буду тебя переубеждать. Это только твое мнение. Но она была плохой женой для твоего отца, и мне следовало догадаться, что яблочко от яблоньки, как известно, падает недалеко.

— Что? — поразилась Джесси. — О чем ты? Не смей говорить плохо о моей матери! Она всю жизнь была верна моему отцу и…

— И кувыркалась в постели с его лучшим другом. Кстати, она все еще встречается с дедулей твоего драгоценного Эдварда?

— Да как ты смеешь?! — свистящим шепотом произнесла Джесси. Она сделала стремительный шаг вперед, и полы халата на мгновение распахнулись, обнажив ее стройные ноги. — Моя мама всегда была верна отцу! А то, что она после его смерти начала встречаться с Норманом, так в этом нет ничего ужасного.

— После смерти? Не смеши меня! Я отлично видел, какие взгляды бросала Барбра на Нормана шесть лет назад, когда твой отец еще был жив! Вот поэтому и говорю, что ты в нее пошла!

— Лжец! — крикнула ему в лицо Джесси. — Каждый судит по себе, не так ли? Как смеешь ты, человек, который понятия не имеет о верности, рассуждать о нравственности?

В глазах Рода вспыхнула ярость. Однако Джесси уже не было страшно. Она ничуть не боялась его. Ей хотелось высказать все, что она не решилась сказать ему при разводе.

— Да по сравнению с тобой я просто ангел! — прорычал он. — Кстати, я так и не спросил, от кого был тот ребенок?

Джесси удивилась настолько, что потеряла дар речи. Несколько секунд она стояла с открытым ртом и глотала воздух, словно рыба, выброшенная на сушу. Наконец она нашла в себе силы спросить:

— Какой ребенок?

— Тот, которого ты потеряла после нашего развода, — язвительно пояснил Род. — Кстати, уж не Эдвард ли был его отцом? И если так, то почему ты до сих пор не вышла за своего приятеля замуж? Или ты сама не знала, от кого забеременела?

Джесси попятилась назад. Она не верила своим ушам. Неужели Род мог произнести такие слова? Впрочем, когда-то она считала его порядочным и добрым человеком, а потом оказалось, что она сильно ошиблась. Так что, похоже, он способен на многое.

— Как у тебя язык повернулся, — тихо проговорила она, — обвинить меня в том, что ребенок был от другого мужчины?

— Будешь утверждать обратное?

— Ничего я не стану говорить! — выкрикнула она. — Я не обязана оправдываться перед тобой, тем более если ни в чем не виновата.

— Как знаешь, — сказал он и, развернувшись, вышел.

Джесси опешила. Она еще не все ему сказала и не хотела, чтобы он исчез вот так, не дослушав. Хотя Род всегда поступал подобным образом: исчезал из ее жизни, даже не попрощавшись.

Она кинулась за ним, по пути пару раз споткнувшись. Джесси нагнала его уже у входной двери. Род резко повернулся, и она врезалась в него с размаху, стукнувшись лбом о его подбородок.

— О, так и убить можно! — простонал он.

— Ты никуда не уйдешь, пока не выслушаешь меня! — сказала Джесси и вцепилась в ворот его рубашки. — Я не позволю тебе снова прятаться от меня!

— Я никогда не прятался, — покачал головой он, рассеянно глядя на ее губы.

— Ты бросил меня, изменил мне! Ты испортил мне жизнь! — закричала она. В ее голосе появились истеричные нотки. Она готова была разрыдаться навзрыд. Джесси ненавидела Рода, но понимала, что роднее его у нее никого нет и не будет. А он просто холодно смотрел на нее. Так, словно впервые видел.

— Ты никогда раньше не была такой, — произнес он.

— Какой?

Он усмехнулся.

— Взрывной, истеричной и… страстной.

Джесси судорожно вздохнула. Страстной? О чем он вообще? Она готова убить его, а он издевается?

— Ты казалась мне пугливой мышкой, которая боится всего на свете. Теперь ты другая. Кто научил тебя кричать на мужчину и бросаться на него с кулаками?

— Я делаю то, что считаю нужным!

— Вот это меня и удивляет. Если бы ты была такой пять лет назад, я бы не оставил тебя.

Род вышел за дверь, а Джесси стояла на месте, чуть не плача. Что означали его слова? И что вообще происходит?

Она проснулась рано утром и, только начав собираться на работу, вспомнила, что наступили выходные. Тогда Джесси легла на диван, укрылась с головой пледом и уткнулась носом в подушку.

Как он мог? — вот вопрос, который мучил Джесси все пять лет. Вплоть до нынешнего дня.

Боль от непонимания… Страдание от нарочито обидных слов… Неужели всю жизнь придется это терпеть? А ведь когда-то она была уверена в том, что нашла свое счастье. Выходит, носила розовые очки?