Элла Уорнер: Час встречи

— Я взял на себя смелость представлять здесь интересы Кристин, — заявил Кейн и добавил как бы, между прочим: — Пока мы не найдем адвоката. — Дейл передернулся. — И мне хотелось бы знать, что это за парень, которому завтра от вас не поздоровится. Вы до сих пор не сказали нам, каким образом к вам попала эта фотография, и чем именно вам грозил тот, кто ее прислал. — Он помолчал, прежде чем закончить официальным тоном: — Кристин, бесспорно, имеет право об этом знать.

Избранная им тактика была беспроигрышной. Он ясно давал понять, что не остановится перед тем, чтобы превратить интимное семейное дело в уголовное. Кристин мысленно зааплодировала Кейну. Но все равно ей было не по себе. Она чувствовала себя опустошенной, утратив, вероятно навсегда, то, что до сих пор было неотъемлемой частью ее жизни, составляло, может быть, ее суть. Она ощущала себя так, будто заглянула в глаза смерти.

— Снимок прислал журналист, — хмуро пояснил Дейл, выбитый из колеи намеком Кейна. — Мне сразу стало ясно, что парень хочет тиснуть в своей газетенке сенсационную статью о связи моей жены с Беном Мертоном. Все журналисты одним миром мазаны! — Он ожег Кристин взглядом и докончил со злостью: — Они на все пойдут, чтобы нагреть руки на жареных фактах!

— Вам, несомненно, известно имя этого журналиста, — невозмутимо произнес Кейн.

— Джос Травис! Работает в каком-то дрянном бульварном листке.

Дейл в негодовании снова уставился на Кристин, будто именно она была виновна во всех прегрешениях журналистской братии.

— Я знаком с Джосом Трависом, — негромко проговорил Кейн. — Он оказал мне немалую услугу, первым сообщив об обстоятельствах смерти Бена еще до того, как поднялась шумиха. У этого репортера безупречная репутация. Вы, должно быть, неверно истолковали его намерения, Дейл.

В ответ послышалось возмущенное фырканье:

— Как бы не так! Этот тип прислал мне фото и записку, где говорилось: если, мол, я не объясню, что все это значит, то он сделает собственные выводы. Он дал мне время до завтра!

Так это все-таки не шантаж, с облегчением подумала Кристин. Такова обычная процедура, которую обязан проделать всякий мало-мальски уважающий себя репортер, прежде чем что-либо публиковать. Ей доводилось работать с Джосом Трависом, и ни разу между ними не возникло недоразумений. Наверное, он связался бы и с ней, останься она в городе.

— Полагаю, похоронить всю эту историю, предать ее забвению — в наших с вами общих интересах, — продолжал Кейн. — Был бы вам признателен, Дейл, если бы вы предоставили это мне.

Гордость Дейла была уязвлена.

— Мне нечего опасаться! — заявил он.

— Разумеется, ведь ничего компрометирующего лично вас в этой истории нет, — охотно согласился Кейн. — Однако, принимая во внимание, что в ней замешана ваша супруга, которая может пострадать от преувеличенного внимания прессы, а также ваша свояченица, которая сделала все, чтобы защитить репутацию Элизабет, я полагаю, что было бы осмотрительнее поручить мне, разобраться в деталях.

— Что до меня, я сам способен защитить жену! И ни в чьей помощи не нуждаюсь! — вспылил Дейл. — А раз Кристин заварила эту кашу, то пусть теперь…

— Нет, она тут ни при чем, — властно оборвал его Кейн. — Все это затеял Бен, чтобы выпутаться из затруднительного положения. Было бы несправедливо заставлять Кристин расплачиваться за его грехи.

— И все же я считаю, что это мое дело, — стоял на своем Дейл. — Уж я бы все досконально выяснил.

Кристин с полным безразличием слушала разговор двух мужчин. Ее, казалось, теперь ничто не могло взволновать. А вот Элизабет занервничала от слов Дейла. Но тут снова заговорил Кейн. Невероятно, подумала Кристин, он ни разу не повысил голос, но стоит ему произнести хоть слово, как все замолкают.

— Мне представляется, — сказал Кейн, — что нет никакой необходимости упорствовать в поисках правды. Обстоятельства смерти моего брата не стоят того, чтобы раздувать шумиху. Тем более что теперь, когда все мы узнали правду… — Виртуозно приукрашенную сестрой в ее интересах, с горечью добавила про себя Кристин. — Нет никакого смысла поднимать скандал в прессе. Он неминуемо принесет боль и страдания нашим родителям, которым и без того пришлось несладко, — продолжал Кейн, решивший сыграть на лучших сторонах натуры Дейла: защите семейных ценностей, уважении к старшим. — Бесконечные истории, связанные с делишками Бена, всегда были для них мучительны… — Он выдержал паузу и тихо прибавил: — Разве вам так уж необходимо наносить им еще один удар?