Лиз Филдинг - Принцесса фуксий

— Нет, забери это. Я ошибся.

Флер вдруг улыбнулась, и у него едва не остановилось сердце. Прошлое снова ожило перед ним — он вспомнил, как увидел эту улыбку впервые. Флер всегда была рядом, большую часть его жизни! Начиная с того дня, когда он разглядывал ее из окна своей детской спальни — как она качалась в саду на качелях, озорно размахивая рыжими косичками, как взбиралась на яблоню, как валялась на траве с книжкой в руках, выпрыгивала из школьного автобуса. До того самого дня, когда Мэтт подошел к ней со словами: «Давай забудем, кто ты и кто я. Ты потанцуешь со мной?», а она улыбнулась этой самой улыбкой и ответила: «А я уже боялась, что ты не решишься».

— Отнесу продукты в машину, — сказала Флер, возвращая Мэтта к реальности.

— Может, поменяемся ролями? — со вздохом предложил Мэтт. — Ты приготовишь чай, а я загружу коробки.

— Послушай, Мэтт, не принимай меня за напыщенную дуру, пожалуйста! Если бы моя жизнь была более простой, я пригласила бы тебя к себе домой и ты бы сам привез нам все эти коробки.

— Но это ты сама все усложняешь.

— Если бы я боялась трудностей, я сказала бы тебе «нет», когда ты в первый раз пригласил меня на танец.

Мэтт пожал плечами, однако впервые задался вопросом, на что похожа жизнь Флер. Делать все самой. За все отвечать самой. Что же произошло с Сетом Гилбертом? Да, его жена завела любовника, но такое случается довольно часто. Мать Мэтта тоже пострадала во всей этой истории, но она смогла взять себя в руки, смогла начать жизнь сначала. Это позволило и ему, Мэтту, начать все заново. А вот у Флер такой возможности не осталось.

— Тебе стоит только пригласить меня в гости, я тотчас приеду.

— Очень мило, но, по-моему, ты опоздал на шесть лет. — Она спокойно выдержала его пристальный взгляд. — Что ж, иди, разомнись, а я похозяйничаю.

— Знаешь, я вообще никогда не был у тебя дома. Даже когда твои родители отсутствовали.

— Нам было достаточно рискованно встречаться и вне дома.

— Ты так считаешь?

Флер схватила заварочный чайник и принялась обдавать его кипятком, чтобы хоть чем-то занять руки и не смотреть на Мэтта.

— И ты собираешься продолжать все это? Мы будем видеться тайком, пусть все остальные думают, что мы вообще не знакомы?

— Нет, — медленно ответила Флер.

— Мы больше не дети. Шекспир был не прав — смерть Ромео и Джульетты могла не примирить их семьи, а только углубить раздор.

— К чему такие сравнения? Мы живем в цивилизованном обществе. Все военные действия планируются и согласуются.

— Как хочешь, Флер, но я против того, чтобы вовлекать Тома в этот мир тайн и лжи.

— Ему пять лет, Мэтт! Он не умеет хранить тайну и еще не научился лгать. Думаешь, я горю желанием преподать ему первый урок вранья? Как только он узнает о твоем существовании, об этом будет знать вся деревня.

— Значит, сперва нужно все рассказать нашим родителям.

— Конечно. — Она провела последние сутки, раздумывая, как это сделать, но так ничего и не придумала. — Именно это я и пытаюсь тебе объяснить.

— Так что будем делать? Пригласим обоих на чашечку чая?

— Не спеши так, Мэтт. Я живу с этой проблемой с той самой минуты, как узнала, что беременна. Ты не можешь так пренебрегать чувствами других людей! Прошу тебя, подожди немного, еще пару недель.

Неужели она вознамерилась снова все решить сама? Нет, так дело не пойдет!

— Объясни, почему я должен ждать, Флер! Какая разница, когда эта бомба взорвется? Силы удара это не смягчит!

— Отец должен попасть на выставку в Челси. Нет никакого другого способа вернуть ему самоуважение, да и силы, наконец. А после выставки…

— При чем тут выставка?

— Мы покажем новые фуксии сорта Гилберт. Нам надо только продержаться до выставки…

Она устремила взгляд на кончики своих ботинок, и у Мэтта возникло отчетливое чувство, что ему стоит только протянуть к ней руки, обнять ее, коснуться губами ее волос, как исчезнут разделившие их тягостные шесть лет — исчезнут, точно их и не было.

Когда он впервые пригласил восемнадцатилетнюю Флер Гилберт на танец и обнял ее рукой за талию, он тотчас же понял, что встретил женщину своей мечты.

Вспоминала ли Флер об этом первом танце? Она не могла не догадываться о его чувствах!

Наверное, рассчитывает на это и сейчас, но он уже не тот мальчишка, что прежде. Мэтт оставался верен Флер все эти годы, но план, созревший у него в голове от гнева и обиды, предполагал, что он снова подчинит себе ее тело, потом ее ребенка, а затем исчезнет — навсегда. Это Флер останется неудачницей, которая все потеряла, а не он! Однако, отправившись домой, Мэтт, сам не зная как и почему, поведал свою историю женщине, сидевшей рядом с ним в самолете. Показывая ей фотографию Флер, которую сберег вопреки всем своим обидам, он еще острее ощутил, как сильно любит ее, как много потерял, расставшись с ней… И с тех пор все становилось только сложнее и запутанней!