Джил Шелвис - Маргаритки в раю

Вместо этого его упрямая Ханна потянула его вниз, на расстеленную куртку, где только что лежала сама.

Теперь она улыбалась ему озорной, греховной улыбкой.

— Ханна. — Зак облизнул сухие губы и ощутил на них ее вкус. Это сделало его положение еще более невыносимым. — Нам нельзя, — прохрипел он.

Она скользнула руками ему под майку, пробегая по ребрам и соскам, заставляя Зака вздрогнуть.

— Ханна…

— Так хорошо? — промурлыкала она, склоняясь над ним и внимательно наблюдая. Ее переполняли нежность и ощущение власти, сквозь которые проглядывала некоторая робость. — Тебе так нравится? — спросила она, кончиками пальцев тихонько водя по его телу и заставляя мышцы живота подрагивать в такт ее легким прикосновениям. Пуговицы на джинсах Зака готовы были вот-вот отлететь.

— Нравится — не совсем то слово, — только и сумел выдавить он.

— Нет? — Она уселась на пятки и, закусив губу, уставилась на застежку джинсов. В следующую секунду ее пальцы принялись, неумело теребя, расстегивать пуговицы, одну за другой. — Какое же слово тут подходит? — поинтересовалась она.

— Я бы… — Слова повисли в воздухе, перейдя в беспомощный стон, потому что она уже просунула руки внутрь.

— Ты бы… что?

Зак почувствовал, как поясницу наполняет горячая кровь, мощная волна жара, и понял, что надолго его не хватит, в лучшем случае, секунд на пять.

Но тут она подвинулась на коленках поближе, разместившись между его ног — точь-в-точь как он несколько минут назад, — улыбнулась самой невинной и простодушной улыбкой (Зак уже начал узнавать цену этим улыбкам) и лизнула.

Зак чуть не подскочил.

— Ханна!

Она подняла голову.

— Это означает «продолжай» или «мне неприятно»? Понимаешь, я ведь сама изобретаю все это, по ходу дела.

Возможно, он сумел бы ответить, но тут она еще раз наклонила голову. А затем ее склоненное к нему лицо замерло, словно бы в нерешительности, щекоча и опаляя дыханием.

Он застыл, беспомощно устремляясь к ней.

— Пожалуйста, — вырвалось из груди Зака, хотя и он сам толком не понимал, о чем молит. Он не рассчитывал на продолжение и, собрав последние силы, запустил пальцы в волосы девушки, намереваясь ее оттолкнуть.

Но Ханна продолжала, и Заку показалось, что он сейчас потеряет сознание. Изнемогая под ее ласками, он издавал хриплые, резкие звуки, содрогаясь в мучительно-сладких судорогах, пока его не сотрясло мощное, последнее, завершающее содрогание.

Не помня как, они добрались до гостиницы, а потом и до комнаты Ханны. Едва очутившись там, они бухнулись в постель, вытащили пачку презервативов и опять кинулись друг к другу.

А потом — опять.

Наконец, уже под утро, любовники уснули как убитые.

Их разбудил телефон.

— Извини, ласточка, — услышала Ханна в трубке голос Алекс. — Прости, что беспокою так рано, но тут спрашивают Зака.

Сознание Ханны с огромным трудом возвращалось к реальности. И не только из-за крайнего утомления: Зак держал ее в объятиях и крепко прижимал к сердцу, тормозя всякий мыслительный процесс.

— Он с тобой? — спросила Алекс.

О да, он был с ней. Во сне он умиротворяюще посапывал ей в ухо, и кольцо его рук будто защищало, охраняло Ханну от всех невзгод на свете.

— Со мной, — улыбнулась она.

— Звонит его капитан. Я решила, что должна тебе сообщить.

Его капитан. Его служба. О господи!

— Ох!

— Да уж, вот так! — Алекс ухитрилась выразить в этих коротких словах всю свою печаль, все сожаление и всю досаду. — Скажи ему: первая линия.

Ханна вручила трубку Заку.

Он хмуро и неприязненно воззрился на телефон, будто перед ним была ядовитая змея.

— Меня?

— Со службы.

Зак взял трубку.

В эту секунду Ханна отчетливо поняла: ее маленькая романтическая интерлюдия окончилась.

Зак действительно уезжал.

Я должна ему верить, думала Ханна спустя два дня.

Два томительно долгих дня после расставания.

Окажись Ханна на месте Зака, она улизнула бы, не попрощавшись, чтобы избежать этих последних мучительных мгновений.

А они действительно были мучительны.

Зак не торопясь, молча и сосредоточенно собирал вещи, глаза у него были серьезны и печальны. Ханна слушала его объяснения насчет того, что на ближайшую ночь намечается крупный рейд, что в подразделении не хватает людей и что они не стали бы отзывать его на два дня раньше, если бы отчаянно в нем не нуждались.

Ханна смотрела вслед удаляющейся машине, притворяясь, что сердце в ее груди не застыло, не окаменело. Притворяясь, что Зак ей совершенно безразличен.