Максин Салливан - В твоих объятиях

— По крайней мере, ты не забеременела специально.

Его слова прозвучали как своего рода комплимент.

— Я могла проколоть один из презервативов, — с вызовом бросила она.

— Правда?

— Конечно нет. Ради чего?

— Тут все понятно. Ты бы многое получила, — ответил Тейт, окинув взглядом комнату.

Его слова прозвучали оскорбительно.

— Я никогда у тебя ничего не просила. И сейчас я ничего от тебя не жду, черт побери.

Он насмешливо посмотрел на нее:

— Знаешь, смотрю на тебя и думаю, как я мог быть таким дураком. Да, у тебя на самом деле роскошное тело, и ты определенно можешь завести любого мужчину с полоборота. — Он сделал паузу, чтобы его слова прозвучали еще обидней. — Но это для тебя не новость, не правда ли? Мне не нужно тебе напоминать, как быстро ты оказалась в моей постели…

Джемма тут же поняла, что сейчас сражается не только за своего сына. Может быть, еще за то, чтобы к ней относились справедливо.

— Тейт, для меня не имеет значения, что произошло между нами в прошлом, но я… я не жалею, что родила Натана. И если ты решил поупражняться в унижении, унижай одну меня.

В его глазах промелькнуло восхищение, но тут в дверь тихонько постучали.

— Мистер Чандлер, вам звонит отец. Что-то срочное, — сказала Пегги.

Тейт застыл на месте, потом кивнул Джемме и быстро вышел из комнаты. Она упала на диван. Ей нужно было немного передохнуть, отключиться. Господи, ну и длинный же денек выдался!

Тейт вскоре вернулся.

На этот раз он даже не постучался.

Выражение его лица было просто ужасным.

— Что случилось? — спросила Джемма.

— Несколько недель назад управление больницы, в которой мы сегодня встретились, объявило о том, что нашей семье присуждается награда за гуманитарную помощь, которую мы оказывали им на протяжении многих лет.

— Здорово.

Но он почему-то не выглядел радостным.

— Моему отцу только что позвонил кто-то из журналистов. Отца спросили, как он себя чувствует в роли дедушки. — Тейт сделал небольшую паузу. — Они знают о Натане.

— Ч-что?

— Джемма, черт побери, они хотят узнать, почему я бросил своего сына.

— Это невозможно!

— Ты ничего не рассказывала той медсестре? Странно, что тот фотограф задержался так долго после окончания церемонии.

— Нет! Зачем мне это делать?!

— Ты знала, что я не откажусь от сына. Возможно, ты захотела, чтобы общественность была на твоей стороне, чтобы все подумали, какой я отвратительный отец. В таком случае ты бы выиграла право единоличной опеки над сыном.

— Нет! — Джемма разъярилась, что он мог подумать о ней такие гадости. Она бы никогда не пошла на это. И никогда бы не причинила боль своему ребенку. Ей хотелось, чтобы ее сын уважал своего отца, несмотря на их с Тейтом разладившиеся отношения. — Мой сын — не товар для продажи, чтобы его вот так использовали.

Тейт внимательно посмотрел на нее:

— Рад, что ты так сказала о нашем сыне. Должно быть, это сделал кто-то из служащих больницы.

— Дейрдре не могла пойти на такое. Она чересчур ответственна. И доктор вряд ли тебя узнал. — Джемма попыталась вспомнить все, начиная с того момента, когда столкнулась с Тейтом. — Там ведь было много народу. И кто-то мог запросто обо всем догадаться. Может быть, нас выдали наши жесты.

— Может быть, и так. Черт побери, если одна газетенка узнала об этом, узнают и другие. Моя бабушка не переживет, если эту награду отдадут кому-нибудь другому. Они с дедом много сделали, чтобы поддерживать эту больницу, а мои родители подхватили эту традицию.

— Они на самом деле смогли бы так поступить? Отнять награду?

— Моя семья получает награду за гуманитарную помощь, и в то же время мы бросаем на произвол судьбы собственного ребенка? Что ты на это скажешь? — язвительно спросил он.

Да, Тейт прав.

— Черт побери, нужно же было этому случиться именно сейчас.

— Прости, если наш сын причинил тебе неудобства, — с вызовом бросила Джемма.

— Ты прекрасно знаешь, что я не это имел в виду.

Тейт выглядел таким расстроенным, что ей стало его жаль.

— Может, тебе нужно воззвать к добрым чувствам членов правления больницы, — выпалила Джемма, понимая, что говорит глупость.

— Сомневаюсь, что они у них есть. Что ж, придется как можно быстрее объявить Натана моим сыном и сказать им, что мы собираемся пожениться.

— Но мы и так собирались сделать это ради сына.

— Да, но теперь нам придется сделать это еще и для публики. Не хочу, чтобы нашего сына всю жизнь преследовали сплетни и слухи. Значит, будет шоу.