Наталья Миронова - Возраст Суламифи

– Доченька, это уже не деньги Влада и не деньги Нелли, это просто деньги. Отдай мужу и не думай об этом больше. Слава богу, что все обошлось.

Лина велела передать привет Зое и Аллочке, взяла с отца слово, что на свадьбу он приедет вместе с ними, и легла рядом с Климовым. Она уснула прежде, чем ее голова коснулась подушки. Просто отключилась.

На следующий день утром Лина сполоснулась под душем, накрасилась и, сама не зная зачем, надела сине-рыжее платье.

– Воробушек, – нерешительно заметил Климов, – платье красивое, но тебе не идет.

– Знаю, – отозвалась Лина.

– Тогда зачем надела?

– Спроси лучше, зачем купила.

– Зачем купила? – послушно спросил Климов.

– Дура была.

– Не смей так говорить о моей любимой женщине.

Лина улыбнулась ему в ответ.

– Я его ради Влада купила, на дачу к нему собиралась, в гости к его родителям. Он же надеялся, что я понравлюсь старику… Так что можно считать, платье несчастливое.

– Вот и надень что-нибудь другое. Ты что, хочешь мне сделку сорвать? Хотя погоди… Это хорошо, что ты не понравилась старику. Была бы сейчас замужем за Владом… Так что платье счастливое.

– Дело не в платье. У нас с Владом все равно не дошло бы до свадьбы. А знаешь, что мне сказала его жена? Что у них там разводов не бывает. Им легче убить, чем имущество делить. Представляешь?

– Легко! – согласился Климов. – Но все-таки надень что-нибудь другое. Надень тот костюмчик с пуговкой. Серенький такой.

– Я в нем в прошлый раз была, неудобно. Арне его уже видел.

– Да что тебе за дело до Арне? – нахмурился Климов.

– Нет никакого дела, просто не хочется ходить в одном и том же. Ладно, у меня есть еще одно, но учти: оно тоже куплено ради Влада.

– Забыли Влада, – приказал Климов. – Не знаю никакого Влада.

Лина надела платье, купленное ради похода на «Монте-Кристо». Платье шифоновое, черное, с широкой плиссированной юбкой.

– О! Годится, – обрадовался Климов. – А ну-ка накинь сверху этот жакетик беленький… Сегодня прохладно. Ну вот… в самый раз. Утверждаю этот вариант. Пошли, мы уже опаздываем.

Лине хотелось поспорить, сказать, что платье слишком нарядное для деловых переговоров, но они и впрямь уже опаздывали. А Климов подумал, что у нее мало одежды, надо бы подкупить, но тоже решил отложить на потом. Все равно Лина ему нравилась, что бы на ней ни было надето. И даже если совсем ничего не было.

Они подписали контракт на изготовление в России и поставку в Норвегию малотоннажных установок по производству метанола. Арне звал их провести в Норвегии медовый месяц, уверял, что в июле в Осло жарче, чем в Сан-Франциско, обещал показать всю страну. Лина и Климов вежливо улыбались в ответ. От улыбок сводило лицевые мышцы.

– Скажи ему, что у нас трое детей, – предложил Климов.

– Да ладно, зачем его пугать.

– Скажи-скажи!

Лина сказала. Арне в ответ выложил очередную порцию своей фирменной горячей картошки.

– Что он говорит? – спросил Климов.

– Что медовый месяц с тремя детьми – это круто.

– А он не так уж неправ. Спасибо, – обратился Климов напрямую к громадному норвежцу. – Thank you very much! Мы подумаем.

– We’ll think about it, – перевела Лина.

И опять был банкет, Арне попросил сводить их в тот же ресторан «Майор Пронин», хотя Климов предлагал опробовать что-нибудь новенькое. Но нет, норвежцу хотелось показать сослуживцам именно этот ресторан, где все так занятно и познавательно, и чтобы Лина им все рассказала, как в прошлый раз рассказала ему. Он им еще в Тронхейме обещал ужин у «Майора Пронина».

Желание гостя – закон.

Опять Лина рассказала о суперагенте майоре Пронине, об Андрее Бильжо, о портретах и раритетах, о салате «Красная армия» и курице «Красный террор»… Норвежцы спрашивали ее о матери, она отвечала «файн» (хорошо) и «о’кей» (все в порядке), а они сочувственно кивали и говорили почему-то, как немцы: «Ja, Ja, Ja».

Дома ее ждал сюрприз. Климов расстарался, вовлек в заговор Галюсю и Смирнова. Когда Лина вернулась, на стене в детской висел плоский жидкокристаллический экран, на специальной, высоко привинченной, чтобы вредители не достали, полочке стоял DVD-проигрыватель, а пацанва, погруженная в глубокий транс, сидела на надувном матраце и смотрела мультики. Климов выбрал старые диснеевские мультфильмы, созданные в те еще годы, когда рисовали не на компьютере, а вручную, и целый цех специальных людей придумывал трюки, так называемые «гэги».

На экране ковбой на лошади въезжал в салун, и лошадь вытирала о лежащий перед дверью коврик сначала передние, потом задние ноги. Увидев наставленный на них «кольт», все находившиеся в баре дружно поднимали руки вверх, а на часах над стойкой стрелки взмывали к двенадцати. Потом обитатели бара упражнялись в стрельбе на меткость: подбрасывали вверх монетки и дырявили их из револьвера. У одного не хватило мелочи, он вытащил из кармана бумажный доллар, подбросил в воздух, прострелил, и на пол посыпались сто центов.