Крис Мэнби - Месть моя сладка

— Здесь бедняжке будет легче, — услышала я обрывки их разговора. — Кругом как-никак все свои. Подруги.

«Свои»? «Подруги»? В компании «Хаддерстон хеви инжиниринг» мне лишь раз довелось в этом убедиться. Когда в честь моего дня рождения объявили сбор денег и мне подарили венчик для взбивания яиц, щипцы для колки орехов и поздравительную открытку. Я была растрогана до слез.

— Как ты себя чувствуешь? — участливо осведомилась Айрин, проходя мимо моего стола.

«Может, они и в самом деле так из-за меня волнуются?» — спросила я себя. Хотя в голову тут же закралось страшное подозрение, что брошенная невеста, поправляющаяся после аппендицита, — такой же лакомый кусок для сплетен и злословия, как, например, жертва дорожно-транспортного происшествия. Люди обожают невезучих, которые то и дело ухитряются влипать в самые немыслимые передряги.

Около полудня позвонила Эмма.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Замолчи! — цыкнула на нее я. — Еще один человек спросит, как я себя чувствую, и я… заору изо всех сил! — Голос мой предательски сорвался, и я поняла, что вот-вот разревусь.

В следующий миг Джулия стервятником налетела на меня. В руке бумажная салфетка, глазищи горят, ушки на макушке.

— Расскажи мне все! — потребовала она. — Кто знает, может, я тебе помогу.

— Куда тебе! — всхлипнула я. — Не сможешь же ты загипнотизировать Дэвида Уитворта и убедить в том, что он должен ко мне вернуться!

— Может, и хорошо, что вы расстались, — философски рассудила Джулия. — Я всегда считала: чему быть, того не миновать. И нечего из-за него убиваться. Ты все равно его не стоила… — Джулия осеклась, но тут же поправилась: — В том смысле, Эли, что он тебя недостоин.

Я тут же заподозрила, что Джулия отнюдь не оговорилась, а просто высказала то, о чем давно думала. Еще девчонкой она была влюблена в Дэвида с тех самых пор, когда он, пятнадцатилетний юнец с едва пробивающимися усиками, переехал с родителями в наш район. Многие девицы по нему с ума сходили. Степы его дома пестрели надписями вроде «Джулия + Дэвид = любовь навек». Впрочем, насколько я знала, между ними ничего не было.

— Время — лучший лекарь, — подбадривала меня Джулия. — И белый свет на твоем Дэвиде клином не сошелся. Между прочим, если все время следить за чайником, он никогда не закипит, — добавила она немного невпопад. — Вот что: давай после работы закатимся в паб и оттянемся как следует. Когда у женщины роман, о подругах она забывает, но мы тебе прощаем. Верно, Айрин? — спросила она у подошедшей приятельницы.

Та с готовностью кивнула, хотя наверняка не слышала, о чем шла речь.

Джулия продолжила:

— Так и быть, мы снова примем тебя в нашу шайку-лейку. И сегодня же вечером здорово повеселимся. В новом баре, например, возле автовокзала. Там все настоящей сосной обшито. Классно, да? Тебе, если хочешь, винца возьмем. Там шикарное «Шардонне» наливают. Что скажешь, Эли? Потреплемся, старые времена вспомним.

Я вдруг с ужасом поняла, что вспоминать мы наверняка будем о том, как я облажалась, пытаясь стянуть юбку из магазина.

Как ни противилось все у меня внутри предложению Джулии, все же я скрепя сердце согласилась. Иначе мне до конца своих дней пришлось бы носить клеймо зануды и выскочки. «Да и потом, — уговаривала я себя, — может, оно и к лучшему? Выпью пару бокалов вина и постараюсь успеть домой к началу „Уроженцев Ист-Энда“. Но надеждам моим сбыться было не суждено. В пять часов Джулия заявила, что идем мы вовсе не в классный бар, а в дискотеку „Старый шляпник“, единственное заведение подобного рода, которое избежало реконструкции 80-х годов, превратившей все остальные клубы Бриндлшема в более или менее приличные места молодежных сборищ.

Я с обреченным видом плелась за Джулией и Айрин, словно меня вели на эшафот. Едва мы протиснулись в дверь мимо охранников, проявивших совершенно непонятную по отношению к нам бдительность, как Джулия тут же потащила меня в туалет. Мне стоило величайших трудов отказаться мазать губы ее серебристой помадой. Спасла меня только беззастенчивая ложь: я заявила, будто от содержащегося в ней спермацета у меня тут же страшнейшая аллергия разыгрывается. Сыпь по всему телу, зуд и все такое прочее.

— Но ведь ее проверяли на животных, — возразила Джулия.

Однако я была непреклонна.

— Жаль, — вздохнула Джулия. — Ты половину кайфа теряешь. — И густо намазала губы, став похожей на подгулявшую инопланетянку. — Надеюсь, против этого ты возражать не станешь? — спросила она, взбивая мне волосы. — Не дрейфь, старушка, мы живо подберем тебе чувака.