Юлия Климова: Действуй, Принцесса!

Карина Филипповна вела машину по шумным городским улицам, а я и не догадывалась о том, что ждет меня впереди. [1]

Вот так я оказалась в богатом доме моей бабушки – женщины властной и высокомерной, не склонной к иллюзиям и сомнениям, точно знающей, как кому жить, что можно делать, а что нельзя. Это она, Эдита Павловна, много лет назад отправила меня в деревню «на вечное заточение», «на радость» тете Томе, но потом передумала. Я слишком походила на мать, а не на отца, и бабушке было трудно простить мне постоянное напоминание о той, что посмела полюбить другого человека и попросила развод. Развод… О, такое не должно происходить в семье Ланье! Особенно если оставить собираются сына Эдиты Павловны… Но годы шли, и тяжесть совершенной несправедливости не давала бабушке покоя, к тому же срочно требовалась наследница, способная со временем принять на себя ответственность за Ювелирный дом Ланье.

Родственников я не помнила, и пришлось с ними знакомиться. Еще одна тетя – Нина Филипповна, дядя – Семен Германович Чердынцев и двоюродная сестра – Валерия. Очень разные люди.

В честь моего возвращения бабушка устроила званый ужин, который, наверное, правильнее назвать светским приемом. Я надела красивое платье, туфли и ожерелье, найденное под подушкой, чем шокировала всех, кого только можно. Оказалось, это не дешевая безделушка, а украшение, ранее принадлежавшее Екатерине Второй и впоследствии, спустя много лет, ставшее символом Ювелирного дома Ланье. Символом, исчезнувшим давным-давно. Кто же подарил мне его на тринадцатилетие? Разгадка ждала своего часа.

В конце августа меня отправили в частную школу, где я провела три интересных, счастливых и спокойных года. Эдита Павловна навещала меня редко, но это не мешало ей внимательно следить за моими оценками и планировать мою жизнь. Временами она посылала пакет гостинцев со своими служащими – то одним, то другим. Чаще всего приезжал Тим. Высокий, независимый, красивый, он сводил с ума моих одноклассниц – они считали нас парой и не верили моим заверениям, что отношения у нас приятельские, не более того. Когда я вернулась в дом Эдиты Павловны, Тим признался, что я ему нравлюсь, но в моей душе по-прежнему жила любовь к Павлу. Я не могла справиться с этим чувством, ругала себя за категоричность, гордость и мечтала, мечтала, мечтала…

Бабушка решила сразу ограничить мою личную свободу – я имела право встречаться только с достойным молодым человеком из хорошей семьи, за которого после окончания университета должна выйти замуж. Шаг вправо, шаг влево – преступление, вечный позор, пятно на истории семьи Ланье.

Прилюдная казнь в случае непослушания мне, правда, не грозила (Эдита Павловна не выставляла напоказ семейные «трагедии»), но какие-нибудь суетливые карлики наверняка бы замуровали меня в подвале на веки вечные или великаны-горбуны засунули бы меня в бочку, засмолили ее и бросили в Москву-реку. Иногда по взгляду и тону бабушки я вполне могла предполагать нечто подобное.

Ее выбор пал на… Павла Акимова. Я испытала шок! Судьба плотно сжимала кольцо вокруг нас, подкидывала то одно испытание, то другое и терпеливо не ставила точку, предлагая шанс, надежду, веру, и не торопила. Да, Эдита Павловна решительно выбрала мне в мужья именно того, о ком тосковало мое сердце! Наша встреча получилась необычной, взволнованной, терпкой, острой, холодной, теплой… Мы, казалось, потерявшие друг друга навсегда, вдруг перешагнули все мыслимые и немыслимые запреты и смешали прошлое, настоящее и будущее. И неоткуда было ждать проблем – наши отношения были одобрены и моей бабушкой и матерью Павла. У Марии Александровны моя персона больше не вызывала резкого «Ни за что на свете!» – теперь я была наследницей Ланье, а перед этим меркло даже мое деревенское детство. И дорога к счастью (о чудо!) измерялась смешными метрами.

Так случилось, что тайну ожерелья мне помог разгадать отец Павла. Он рассказал о том, что моя мама полюбила другого человека, но папа и бабушка не позволили ей забрать меня и уйти. Я вспомнила некоторые факты, слова, хорошенько поразмыслила и поняла, кто много лет назад положил украшение под подушку, – Клим Шелаев, сын любимого человека моей мамы и враг нашей семьи. Отправившись к Шелаеву, я хотела услышать подтверждение моей догадки, хотела посмотреть в его глаза в тот момент, когда я скажу правду. Но, увы, в этой игре я не стала победителем. Оказалось, бабушка разорила отца Клима, и тот вскоре умер от инфаркта. Эта история буквально стоит у меня за спиной, время от времени хлопает по плечу и не дает покоя.