Агония Иванова - За чужие грехи

— Так ее нет дома… — пролепетала девочка, почувствовав, как внутри что-то падает в какую-то глубокую и безнадежную бездну.

— Видишь, как нам повезло, — проговорил отчим ей прямо в ухо, и она даже в голосе слышала его улыбку, мерзкую, самодовольную и жестокую, — и нам никто не помешает…

Утром холод снова отступил, и небо было ясным, почти летним, но в нем уже чувствовалась эта легкая осенняя горечь.

Воздух был теплым, и только ветер напоминал о ночных похолоданиях. Киру хотелось запахнуть куртку, но дух противоречия требовал оставить ее расстегнутой и мерзнуть дальше. Ветер задувал огонек на конце его сигареты.

— Ну, как там Елена? — спросил его Владимир, шедший рядом, застегнувший свое полупальто на все пуговицы, порой в схватке легкомысленности и здравого смысла в его голове побеждал последний.

— Елена… эээ… — Кир немного растерялся, — мы расстались.

— Почему? — поинтересовался Владимир, — вы так хорошо смотрелись вместе.

— И что с того? — хмыкнул Кир, — она мне надоела.

Владимир присвистнул, убрал с лица светлые волосы и бросил исполненный какого-то особенного выражения взгляд на ясное небо, словно обращаясь к каким-то богам, впрочем, скорее в шутку, Кир не был уверен в том, что Владимир верит во что-то, кроме его глупости.

— И что это значит? — спросил Кир, попытался снова зажечь сигарету, но ее снова потушил порыв ветра.

— Я думал вы поженитесь, — признался Владимир, прекратив сеанс общения с высшими силами, лукаво сощурился.

— Я рад за тебя, — пожал плечами Кир, — мечтай.

— Ты уже не мальчик, — напомнил Владимир совсем не свойственным для него тоном. Кир отбросил назад длинные темные волосы, которые растрепал ветер и воинственно посмотрел на друга.

— К чему это?

— Пора заканчивать с имиджем Казановы, старина. Тебе скоро стукнет сорок и захочется тепла, уюта и постоянства, — заявил Владимир, отлично зная, что может получить за эти слова по зубам. По-другому он говорил «Не вечно же мне тебя терпеть? Пора бы уже кому-то другому, вроде жены, стать надзирателем над тобой».

— Мне не скоро сорок, — ядовито одернул его Кир, — не так, чтобы скоро. А к тебе это не относится? И ты считаешь меня старым, верно?

— Относится, но я не веду такой разгульной жизни как ты… Нет, нет! — запротестовал Владимир, понимая, что серьезно влип, — я не это хотел сказать совсем…

— Именно это ты и хотел сказать, — мрачно перебил Кир, — ну-ну. Я старый, да, очень. Может быть даже староват для… школьницы. А неплохая идея соблазнить школьницу…

— Эй! Мне не нужно ничего доказывать! — запротестовал Владимир, — что ты вообще задумал!?

Кир неожиданно остановился и Владимиру тоже пришлось остановиться и посмотреть туда, куда смотрел его спутник.

Среди уже увядающей зелени мрачным памятником давно ушедшей эпохи возвышалось старое советское здание школы. Солнечные блики бегали по кирпичным стенам и на асфальтовых дорожках лежали первые опавшие листья.

— Отлично! — всплеснул руками Владимир, — еще только этого не хватало! У тебя будут проблемы! Ты… ты вообще идиот!

— Конечно идиот, — ухмыльнулся Кир и бросил на асфальт догоревшую сигарету, — еще и старый. А что ты волнуешься? Я такой старый, что со мной даже говорить не захочет никакая маленькая крошка… О, вот и они. Коротышка или высокая?

На ступеньках школы появились две девушки, явно старшеклассницы, очень похожие между собой чертами лица, но полные противоположности по выражению, написанному на лице. Та, которая была ниже ростом и, похоже, младше, выглядела загнанным затравленным зверьком, волосы скрывали половину ее лица и из-за них блестели только совершенно серые глаза, вторая же наоборот выглядела открытой и общительной ее лицо казалось добрым и доверчивым, а слегка раскосые глаза и не спрятанный под волосами лоб делали ее особенно симпатичной.

— Ну, ты совсем… — хотел, было продолжать свои нравоучения и попытки остановить друга Владимир, но быстро сдался, — высокая.

— Отлично, — самодовольно улыбнулся Кир и направился к ним решительной походкой.

— Я волнуюсь за Таню, — тихо призналась Люся, когда они с Наташей выходили из школы. Весь день она была малоразговорчива и тень вчерашней ссоры все еще висела над их отношениями, как они не старались сделать вид, что все хорошо.

— Может она просто заболела, — попыталась успокоить сестру Наташа.

— Она бы позвонила мне вечером… или утром, — возразила девочка, потупив взгляд, — давай к ней зайдем?