Татьяна Алюшина - Любовь без права на ошибку

Уговаривать меня не требовалось, ноженьки мои дрожали, как и все тело, и я легла к нему под бочок, устроив головушку свою на его плече, а он обнял меня и прижал к себе.

– Битов, мне кажется, боженька оставил тебе единственную неповрежденную конечность именно для этой цели: обнимать меня, – вздохнула я удовлетворенно.

– Ну разумеется! – Он чуть отодвинулся на подушке, чтобы лучше видеть мое лицо, и спросил весело: – Ну что, санинструктор Инина, вынесла с поля боя раненого бойца?

– Да, – подтвердила я сей факт и поделилась ощущениями: – Больше не хочу!

А он прижал меня покрепче, поцеловал в макушку и тихо, прочувствованно сказал:

– Спасибо! Я б там и остался, если б не ты. – И повторился поцелуем и благодарностью: – Спасибо.

– Вообще-то я старалась для себя, – ворчливой старушкой принялась пояснять я. – Где я еще найду такого вредного и упертого мужика? Матерщинника и весельчака? К тому же богатенького красавчика и превосходного любовника?

– Ото ж! – согласился Битов и не то приказал, не то попросил: – Только больше никогда так не делай! Ты могла погибнуть!

– Сама не хочу, – горячо уверила я, но испортила эффект следующим пояснением: – Но ничего обещать не могу. Я что-то не заметила ни одного добровольца, спешившего нас спасать. А как показывает практика, в нашей стране всегда «инструкции по пользованию спасательными жилетами раздадут на том берегу».

– Солнце ты мое вредное! – Битов снова поцеловал меня в макушку.

А я заснула. Устала что-то. Кто там приходил в палату за время моего почивания и что говорил, застав нас в таком положении, я не знаю, но проспала я довольно приличное время и проснулась от возгласа моего батюшки.

– Васена! – возмущенно проревел папенька от двери.

Я мысленно улыбнулась, но продолжала делать вид, что сплю. Рука Битова исчезла с моей спины, но через мгновение вернулась на место. По всей видимости, он сделал жест, призывающий к тишине, или что-то еще в этом роде, но папенька замолчал на излете высказывания, тихо подошел к кровати и шепотом представился:

– Инин, Антон Олегович.

– Битов, Владислав Константинович, – тоже шепотом представился Битов.

Рука с моей спины снова исчезла и, произведя рукопожатие, вернулась на прежнее место.

– Наслышан, – прошептал папа.

– Я тоже, – ответил Битов и предупредил все еще шепотом: – Антон Олегович, я намерен ее увезти.

– Да я понял уже, – вздохнул папа. – А она дала согласие?

– Пока нет, – усмехнулся Влад.

– Ну тогда бог в помощь! Она у меня девочка упертая, если что решила, хрен сковырнешь.

– Я уже понял. За что Богу и вам великое спасибо, иначе лежал бы я сейчас совсем в другом месте и качественно в другом состоянии.

– Это точно… Надо ее будить, ей на процедуры пора, и мне сказали, что сегодня она ничего не ела.

– Да она не спит уже, – в полный голос сообщил Битов. – Притворяется и подслушивает.

– Васена! – попенял папенька неодобрительно.

– Ну и что! Ничего интересного я все равно не услышала, – капризничала я. – Битов понял, что я не сплю, и специально говорил всякие красивые слова, чтобы меня не раздосадовать.

Папа хмыкнул и принялся помогать мне подняться с койки, чуть ли не на руки взяв, и поцеловал в щечку и обнял, когда я встала.

– Привет, девочка, – прижимал он меня к себе. – Ну ты как?

– Да нормально. Вот выспалась!

– Идем. Из-за вас весь медперсонал на ушах стоит. Такого у них еще не было, чтобы больная сбегала в другую палату и укладывалась к мужчине в постель!

– Да врут они все! – возмутилась я, двигаясь к выходу с его помощью. – И было, и будет… Ты про больничные романы слыхал?

– Идем, героиня больничного романа, уколы пора делать. – Папа обернулся к Битову: – Я зайду позже, поговорим без подслушивающих.

– Жду! – отрапортовал о готовности Влад.

– Па, – влезла я с репликой. – У Битова остались неповрежденными внутренние органы и одна конечность, как думаешь, тебе для беседы хватит?

– Мы разберемся, – рассмеялся папик.

И когда мы медленно и осторожно продвигались по коридору, сопровождаемые любопытными и неодобрительными взглядами медперсонала, папуля признался:

– Он мне понравился.

– Мне как-то тоже, – ответила я своим признанием.

– То-то и оно. И что думаешь делать?

– А что тут думать? – удивилась я.

– Действительно. – Он нашел и нечто положительное в ситуации. – Ну не в Австралию же с Америкой ты эмигрируешь и не в деревню Гадюкино.

– Я еще никуда не уехала, что ты вздыхаешь? Лучше скажи, как там Иришка?